В 1567 году из Москвы в Литву от несправедливой опалы бежал герой взятия Казани князь Андрей Курбский, который в своих посланиях к Ивану Грозному, широко известных в Европе, писал о полной необразованности первого московского царя. Возможно, именно поэтому Иван вспомнил о существовании уникальной библиотеки своих предков и решил рассказать о ней всем критикам его правления, тем самым показав, что у варваров не может быть таких всемирных сокровищ. Однако он почему-то ограничился только показом книг нескольким иностранцам и не стал вызывать для составления каталога библиотеки настоящих специалистов, например тех же афонских монахов.
Веттерман, умерший в 1570 году, кажется, был из выселенных царем юрьевских-дерптских немцев, оказавшихся в свите шведского принца Магнуса, женатого на племяннице Ивана Грозного и приехавшего в Москву для заключения политического союза. Царь специально показал пастору и его товарищам Либерею, чтобы они рассказали о ней в Европе, что и произошло, а значит, он добился желаемого для себя результата.
Из Хроники Ниенштедтской и статьи Клоссиуса следует, что в знаменитой Либерее были не только книги Софьи Палеолог, но и рукописи, собираемые в московском княжестве со времен Александра Невского и Ивана Калиты, бывших лучшими умами своего времени. Возможно, в Либерее были и книги Ярослава Мудрого, которые из Киевской Руси в конце XII века, как и чудотворную икону, вывез сын первого владимирского великого князя Юрия Долгорукого и сам великий князь Андрей Боголюбский. Не за эти ли богатства он был убит своими боярами в своем дворце в Боголюбове?
История знаменитой Либереи московских государей оставила значительные следы и в истории Московского государства:
Приглашение в 1518 году в Москву Максима Грека великим князем Василием Ивановичем для перевода церковных книг.
Спасение в страшных пожарах Москвы 1547 и 1571 годов.
Исчезновение сокровищ Ивана Грозного в 1582 году перед его смертью. Опись царского архива 1575 года.
Конец Бориса Годунова, безусловно знавшего все тайны Кремля, Смута начала XVII века и тотальные польские грабежи Кремля в 1611 году. Пожар Москвы 1627 года.
Сообщение Конона Осипова 1718 года о поручении правительницы Софьи Алексеевны дьяку Василию Макарьеву в 1682 году обыскать московские подземелья для проверки сохранности тайных ходов под Кремлем.
Поиски Либереи по приказу Анны Иоанновны.
Поиски Либереи и споры о ней историков в конце XIX века.
Поиски Либереи Игнатием Стеллецким в 1914 и 1933 годах.
Поиски комиссии академика М. Тихомирова в 1963–1964 годах.
Веттерман говорил, что царская библиотека хранилась около покоев царя в трех тайных двойных сводчатых подвалах в нижнем подклетном этаже Кремлевского Теремного дворца. Этот дворец был построен Алевизом Новым в самом начале XV века.
Считается, что в эти годы покои Ивана III во дворце находились рядом с дворцовой церковью Святого Лазаря, построенной еще Иваном Калитой в начале XIV века, недалеко от церкви Спаса на Бору. Покои жены Ивана III Софьи находились рядом, у церкви Иоанна Предтечи на Бору, разобранной до подвалов и фундамента в 1847 году. Под всеми кремлевскими церквями были подвалы, подклети, где надежно от частых пожаров хранились ценности как казны, так и частных лиц. Вполне вероятно, что великокняжеские богатства, в том числе и бесценная библиотека, хранились именно в глубоких церковных подвалах, что было совершенно правильно.
Кажется, у церкви Святого Лазаря в 1396 году была построена церковь Рождества Богородицы, которая вместе с ней обрушилась, вероятно, в 1480 году, и вроде бы по приказу Василия Ивановича ее стал разбирать зодчий Алевиз Фрязин. Знаменитая библиотека была, очевидно временно, перенесена на новое место и опять попала в исторические документы.
Во второй половине XVI века было написано «Сказание о Максиме философе, иже бысть инок Святые горы Афонские преславные обители Ватопедские, еже здесь пострада довольно лета за истину». Впервые «Сказание», которое приписывают авторству князя Андрея Курбского, было опубликовано в 1872 году в Москве в «Описании рукописей А. Хлудова» и в «Описании рукописных сборников Императорской Публичной библиотеки», изданном в Петербурге в 1882 году. Впрочем, документ и до этого был известен в ученом мире: «Преславный государь и великий князь Василий Иванович отверзе царские сокровища древних князей, прародителей своих, и обрете в неких палатах бесчисленное множество греческих книг, словенским людям отнюдь неразумных».
Тяжелым и сложным дьяческим языком XVI века «Сказание», авторство которого, кстати, приписывают князю Курбскому, рассказывало о том, что Василий Иванович попросил греческого патриарха прислать к нему «мужа ученого истолковать книги греческого языка на словенский». По этой просьбе в 1518 году в Москву приехал Максим, прозванный в Москве Греком по национальному признаку, ученый инок, «вельми хитр еллинскому и римскому и словенскому, и о божественной философии рачительство имел».
«Сказание» сообщает: «Великий князь Василий Иванович сего инока Максима призвал и ввел его в свою царскую книгохранительницу и показал ему бесчисленное множество греческих книг. Сей же инок с клятвой рече перед государем, яко и в Грецех толикое множество книг сподобися видеть. Великий князь преда ему книги на рассмотрение разобрати и повелел Максиму Псалтирь толковую перетолмачить».
Архивные документы о пребывании Максима Грека в Москве до нашего времени почти не дошли. Известны только две грамоты: письмо Василия Ивановича на Афон с просьбой послать к нему на время «книжного переводчика Савву» и ответ старцев.
Савва болел и поехать не смог. Вместо него Ватопедский монастырь прислал в Москву «возлюбленного брата нашего Максима, искусна суща и пригожа к толкованию и переведению всяких книг церковных и эллинских, понеже он от иной младости в сих учениях». Максим Грек, до пострижения в монахи имевший имя Михаил Триволис, учился во Флоренции, там же участвовал в фанатичном движении Джироламо Савонаролы и после его казни ушел на Афон, где постригся в монахи, откуда и выехал в далекую Москву.
Московская летопись отметила приезд афонских монахов: «Лета 7026 [1518], марта 4 дня, в четверг на третьей неделе поста, приеде к великому князю Василию Ивановичу государю и самодержцу всея Руси на Москву милостыни ради от Благовещения Святые Богородицы из Ватопеда монастыря три старца: Максим Грек, да Неофит священно-инок Грек, да Лаврентий Болгарин».
Летопись ни слова не говорит о причинах приезда монахов, отделываясь словами «милостыни ради», которые совсем не означают, что они приехали без денег спасаться в Москву от голодной смерти. Возможно, афонских монахов призвали в Москву совсем не для разбора бесценной библиотеки, о чем говорит «Сказание», а для срочного перевода греческих церковных книг, необходимых для борьбы с популярной в то время на Руси «ересью жидовствующих». Сам Максим Грек в дошедших до нас сочинениях ни слова не упоминает ни о посещении, ни о составе библиотеки Ивана III и его жены Софьи, что в общем-то ничего не значит. О богатствах московских государей было не принято кричать на Москве направо и налево, можно было остаться без головы. Правда, Максим сам писал о том, чем почти девять лет занимался в Кремле: «По грамоте великого князя Василия Ивановича всея Руссии, его же повелением толкование псалтырное исполнено, переводы с греческого языка на руський, и иные богодухновенные книги, растленные от переписчиков, предобрейше исправил, яко же и вам, государям моим, то ведомо есть».
