Ознакомительная версия.
Григорий Алексеевич Явлинский. Реформатор, опередивший время
С Явлинским в 1980-х годах я часто встречался во время моих (и его) командировок в США, особенно часто в Гарвардском университете. Я занимался, как обычно, делами, связанными с советско-американскими отношениями, а он усиленно изучал экономику, американский и в целом западный опыт управления рыночной экономикой, взаимодействия рыночных и налоговых, законодательных, бюджетно-финансовых механизмов. Он встречался со многими американскими и европейскими специалистами, представлявшими самые различные школы и модели рыночной экономики, стремясь выбрать то, что могло бы пригодиться нашей стране, когда придет время глубоких социально-экономических реформ.
Вспоминаю один курьезный эпизод, когда в Нью-Йорке на встрече с известным американским экономистом в нашем гостиничном комплексе при советской миссии в ООН мы так увлеклись беседой в моем номере, что Григорий забыл, что оставил не выключенным кран в ванной своего номера. В итоге произошел небольшой потоп, за который ему потом пришлось отвечать перед завхозом.
Насколько я понял из наших многочисленных бесед, он всегда осознавал, что слепое копирование западных моделей никогда не даст положительного результата дома. Это было обусловлено не только национально-исторической спецификой нашего народа и государства. Главное – никогда в истории ни одна страна не проходила путь, который предстояло пройти нам. Капитализм везде развивался от аграрной экономики, через мелкую и среднюю промышленность, к большой индустрии, поначалу неуправляемой. отсюда кризисы, социальные потрясения, рождение радикальных политических течений – коммунизма и фашизма, которые победили в некоторых странах и надолго увели их в сторону от магистрального развития общества. Эта магистраль, безусловно, пролегала через такие модели, как кейнсианство, неокейнсианство, социал-демократические программы, сочетание экономического либерализма с социальной ответственностью государства и бизнеса. Именно в странах, принявших названные модели, общество достигло наилучших результатов в росте благосостояния преобладающей части населения, социальной защищенности нуждающихся в ней, в развитии политических свобод и гражданского общества, темпах научно-технического прогресса.
Что касается нашей страны, то уникальность ее пути состояла в том, чтобы пройти обратной дорогой, от малоэффективной государственной плановой экономики, от гигантской и супермилитаризованной индустрии – к рыночному хозяйству, которое лучше всего отвечало нуждам потребителя в лице всех граждан. Проделать такой путь надо было, не допуская социальных потрясений, сохранив достигнутый высочайший уровень науки, культуры, образования и здравоохранения, обеспечив жесткий контроль над накопленными арсеналами ядерного оружия, атомной и химической промышленностью, транспортной инфраструктурой. Причем на развитие социально ответственного капитализма у нас не было сотни или двух сотен лет, какие потребовались для этого Западной Европе и Америке. Нам нужно было решать все задачи в течение одного-двух десятилетий.
* * *
Мне кажется, Григорий это понимал. Недаром, рассуждая о грандиозности стоявших задач, он шутил: «Из аквариума с рыбками нетрудно сделать уху, а вот можно ли уху превратить обратно в аквариум с рыбками – в этом главный вопрос».
Пытаясь решить эту колоссальную задачу, он вместе со своими молодыми коллегами из созданного им ЭПИцентра разработал известную программу «500 дней». Будучи назначен на пост заместителя премьер-министра РСФСР (Силаева) в самом конце 1980-х годов, Явлинский предложил эту программу как курс практической политики. Но программа «500 дней» была рассчитана на весь Советский Союз и потому была передана на рассмотрение советского руководства во главе с Горбачевым. Тому она показалась слишком радикальной, и он передал ее на апробацию ряду маститых экономистов-академиков, имевших огромный авторитет в Кремле. По тем или иным причинам, о которых можно только догадываться, академики приняли программу Явлинского с большими оговорками, и в результате она была, что называется, спущена на тормозах.
Григорий, будучи человеком принципиальным, ушел в отставку, не жалея о больших благах и привилегиях, которые давал высокий государственный пост. В этом проявилась его серьезная ответственность как государственного деятеля – качество, которое, к сожалению, за редчайшими исключениями, не привилось ни в последний период существования СССР, ни в новой демократической России, где чиновники буквально зубами до последнего держатся за свои посты и сопутствующие им материальные блага, даже будучи полностью дискредитироваными по части коррупции, скандалов и профессиональных провалов. И в экономических проектах, и в должностной этике Явлинский намного опередил свое время (дай бог стране когда-нибудь это время нагнать!).
* * *
Среди всех ошибок, которые справедливо или несправедливо теперь вменяют Горбачеву, этот эпизод никогда не вспоминают, а между тем, как мне представляется, именно тогда он совершил огромную ошибку, проявил нерешительность, излишний консерватизм. Это дорого обошлось стране, поскольку именно стагнация экономических реформ и углубление хозяйственного кризиса на фоне быстрой внутриполитической либерализации создали главный разлад его политики «перестройки», вызвали мощные центробежные процессы между республиками СССР, раскололи общество на сторонников более радикальных мер и приверженцев возврата к старым временам. Метания самого Горбачева «меж двух огней» оттолкнули либералов к Ельцину, а реакционеров побудили к авантюре с путчем августа 1991 года, со всеми вытекавшими последствиями.
Возможно, отнесись тогда Горбачев к программе Явлинского по-другому – вся последующая эпопея нашей страны была бы иной. Но история, как известно, не имеет сослагательного наклонения, как вышло – так и вышло.
А вот к программе «500 дней» хочу сделать еще ряд комментариев. Ее судьба заслуживает особенного сожаления, ибо эта программа претерпела три удара. Сначала, как отмечено выше, она была отвергнута как «слишком радикальная» руководством РСФСР и СССР. Потом, в 1992 году, Гайдар в своем курсе «шоковой терапии» буквально «надергал» из «500 дней» разрозненные меры и проекты, разрушив, по существу, всю систему, на которой основывалась программа Явлинского. Результаты «гайдарономики» были во многих аспектах просто катастрофическими на протяжении 1990-х годов и не изжиты до сих пор.
Сам Явлинский, его программа «500 дней», да и вся партия «Яблоко» в изрядной мере были сделаны «козлами отпущения» за разрушительные реформы Гайдара и его команды. Во всяком случае, такое мнение было сформировано у значительной части общественности, а Гайдар и его соратники не слишком старались развеять это заблуждение, видимо, желая разделить ответственность с другими демократическими политическими силами.
Ознакомительная версия.
