Будучи резкой в высказываниях, аббатиса имела обыкновение в таких случаях изрекать:
– Не встает из вежливости тот, кто простирается ниц из-за денег!
Мать Паула будто бы не пользовалась репутацией красавицы и была довольно смугла. Хотя в Европе очень ценилась белая кожа дам, в Португалии у мужчин имели большой успех смуглянки, цыганки и даже мулатки. Как остроумно выразился один поэт, «смуглокожая женщина играет роль специи, придающей истинный вкус блюду». Свидетельством популярности смуглянок служит озорная песенка, которую в то время распевали на улицах не только столицы:
Называй меня «чернушкой» –
Я обиды не таю!
Славно, славно быть перчинкой,
Что потрафит королю!
Поскольку Жуана V по его образу жизни, как правило, сравнивали с библейским царем Соломоном, мать Паулу часто ставили на одну доску с Суламифью, героиней библейской «Песни песней». Один поэт назвал ее «цветком монастырского дворика, благоухающим ладаном». Связь матери Паулы с королем приобрела широкую известность, и, хотя монахиня не оказывала никакого влияния ни на политику, ни на внутренние дела государства, интриги вокруг нее плелись постоянно. В простонародье даже составился заговор, имевший целью сгубить греховодницу посредством ворожбы, сильно отдававшей черной магией. Для этой цели были подкуплены служанки монахини, передавшие колдуну некоторые вещи и образцы крови матери Паулы. К счастью, заговор был своевременно раскрыт, и участники примерно, но не особо строго, наказаны.
В 1720 году мать Паула родила сына Жозе. Когда король к 1728 году охладел к ней, он обеспечил ее огромной пенсией и забрал сына к себе на воспитание. Своих похождений Жуан не прекратил, и его исповедник Мартинью де Барруш всячески старался призвать его к порядку, наставляя вести образ жизни примерного супруга и отца семейства. Он так досаждал королю, что тот приказал каждый день подавать священнику на обед курицу. Через некоторое время это дежурное блюдо надоело де Баррушу, и он задал монарху вопрос, почему обязан каждый день есть курятину, на что Жуан ответил:
– Что курица каждый день, что королева – суть одно и то же!
После разрыва с царственным любовником мать Паула до самой смерти будто бы вела совершенно праведный образ жизни, из чего историки делали вывод, что ее любовь к королю была искренней. Говорили, что бросить Паулу Жуана заставила страсть, вспыхнувшая у него к цыганке Маргарите ду Монте. Положение цыган в Португалии было весьма своеобразным: против них неоднократно принимались законы, запрещавшие проживание в королевстве, но эти указы как-то не очень рьяно исполнялись. В результате такого попустительства в стране набралось изрядное количество представителей этого бродячего племени. Цыганки пользовались большим успехом у мужчин. Один из вельмож, проживший несколько лет с цыганкой, оставил такое мнение: «цыганки красивы и приятны, некоторые из них даже обладают совершенной красотой, остроумны и заманчивы». В то же время всем был известен их коварный и непредсказуемый характер, отчего бытовало мнение, что «одна цыганка может натворить более вреда, нежели банда цыган».
К сожалению, о романе короля с цыганкой почти ничего не известно, хотя длился он довольно долго. Цыганка оказалась истинной португальской Кармен и не терпела никаких ограничений своей свободы. Король бешено ревновал ее и заключил в монастырь Розы в Лиссабоне, где окружил сетью шпионов, докладывавших ему о каждом ее шаге. У Маргариты был некий обожатель, с которым она жаждала встретиться, и он проник к ней в монастырь, переодевшись угольщиком. Естественно, любовники были застигнуты на месте преступления, и несчастного казнили через повешение. Недаром классик португальской литературы Камилу Каштелу Бранку называл Жуана V «западным султаном». В правоте этого высказывания у нас еще будет возможность убедиться.
Примерно в 1726 году у короля начался роман с Луизой-Кларой Португальской (1702–1777), благородной дамой из рода графов Каштелу Мельор, женщиной исключительной утонченной красоты. В восемнадцать лет ее выдали за Жоржи-Франсишку де Менезеша, которому она родила трех сыновей. Когда король в первый раз увидел ее, Луиза-Клара была облачена в туалет, сочетавший белый и зеленый цвета. Жуан галантно сравнил ее с цветком мирта, под каковым названием она и вошла в историю. Это название закрепилось и за ее особняком в Лиссабоне, окруженным большим парком, сохранившимся до наших дней. В восемнадцатом веке была популярна одноименная песенка; естественно, позднее писатели не стали мудрствовать лукаво и, как один, называли романы об этой женщине «Цветок мирта».
Муж Луизы-Клары, оскорбленный бесцеремонным вторжением монарха в его личную жизнь, удалился в свое поместье и прожил там безвыездно до самой смерти в 1736 году. В 1731 родилась побочная дочь короля Мария-Рита де Браганса. Судьба у нее выдалась незавидная: мать вскоре отправила ее в монастырь, в котором она и пробыла до конца своих дней, замаливая грехи родителей. Говорят, она очень гордилась своим происхождением и носила на шее цепочку с увесистым портретом короля Жуана V. Любовь к Цветку мирта совершенно не мешала королю завести связь с одной из ее служанок. У той был брат, простой сапожник, так король сделал его дипломатом и послал в Рим, в представительство королевства при Святом престоле. Самое удивительное, что, по слухам, свои обязанности тот выполнял весьма сносно.
Невзирая на все громкие толки об этом романе, подробности о нем почти неизвестны. Зато хорошо известно то, что произошло после его окончания. Луиза-Клара влюбилась в Педру-Энрики де Браганса, герцога де Лафоиша. Он приходился королю Жуану V племянником и крестным сыном. Следует объяснить, каким образом это получилось. У короля Педру II был побочный сын от француженки Катрин Дюверже, которого он легитимизировал под именем инфанта Мигеля. Жуан V признал его своим братом и был весьма добр к нему. Когда у того родился сын Педру-Энрики, король стал его крестным отцом и пожаловал ему титул герцога де Лафоиша.
Отношения между родственниками были лучше некуда, пока де Лафоиш не вступил в греховную связь с Цветком мирта, в результате каковой на свет божий родилась дочь, Анна де Браганса. Жуан так разгневался, что решил подвергнуть несчастного кастрации, и уже все было готово для совершения этого преступного деяния. Чуть ли не в последний момент короля отговорил от этого шага человек, мнение которого Жуан V чрезвычайно уважал – священник Гаспар де Мошкозу-и-Сильва, служивший министром. Он сумел убедить монарха, что этот поступок открывает ему прямую дорогу в ад, и Жуан убоялся вечных мук. Герцог де Лафоиш был спасен, но Луизе-Кларе монарх мстил до самой своей смерти. Герцог так и остался холостяком, а дочь поместил в монастырь замаливать грехи
