Шоссе будут построены: 1) от Белостока к новой крепости у Гродно, также на Минск и Бобруйск, 2) от Бреста к Гродно, 3) от Бреста в Киев, 4) от Киева к Днестру, 5) от Пинска в Дубно, 6) от Бобруйска в Мозырь, к Бресто-Киевскому шоссе, 7) от Динабурга к Витебску и Смоленску, на правом берегу Двины, из Смоленска в Оршу.
Еще одно слово о сборных местах для армии. Действующая армия, состоящая из 1, 2, 3 и 4-го пехотных корпусов, с гренадерами и с гвардией в резерве, а также три резервных кавалерийских корпуса соединятся и сосредоточатся между Новогеоргиевском, Варшавой, Ивангородом и Брестом; 6-й корпус, специально назначенный для защиты ее северной зоны, будет иметь сборным местом Вильно, а базисом Динабург; 5-й корпус будет стоять между Дубно и Проскуровом, опираясь на Киев.
Здесь нет речи о Турции; в противном случае надо бы 5-й корпус иметь за Днестром, а 4-му поручить южную зону.
Резервная армия, обязанная поставлять первые укомплектования, будет расположена сводными дивизиями: 1-го корпуса – между Ригой и Динабургом, 2-го корпуса – в Динабурге; 6-го – в Смоленске, 3-го – в Бобруйске; 4-го – в Киеве; 5-го – должна остаться на юге, для охраны крепостей и портов.
Первые резервные эскадроны временно оставались бы при своей пехоте; вторые же формировались бы в поселениях.
Запасная армия соберется в окрестностях Москвы и двинется лишь для замещения резервной армии, если бы последняя должна была последовать за наступлением действующей армии. Тогда определится уже – вся ли армия эта (запасная) должна направиться к одному пункту или же расположиться по дислокации, указанной для резервной армии.
С окончанием сбора резервных войск те губернии, где они находились в отпуску, доставляют контингент рекрутов, потребный для укомплектования кадров батальонов, эскадронов и батарей, с дополнением сверх того еще половины. То же и для войск второго призыва.
Губернии, приписанные к действующим войскам, будут или избавлены от набора ввиду военных повинностей, или же их рекруты будут направлены к резервным войскам 1-го призыва.
Вот все, что я могу сказать о наших военных мерах.
Выбор мест для магазинов, госпиталей, парков и т. п. – все это будет выведено из вышесказанного.
Речь императора Николая Павловича римско-католическим епископам в 1844 г.[139]
Я призвал вас в столицу с тем намерением, чтобы вы познакомились с управлением Католической церкви в России и пригляделись к действиям здешней духовной коллегии, которою я вполне доволен. Не полагайте, чтобы я призвал вас сюда с намерением, враждебным вашему вероисповеданию. Знаю, что такое мнение стараются распространить между вами; до единого знаю всех тех, которые рассевают между вами такие нелепости, мог бы их наказать, но это не согласуется с моим императорским царским достоинством.
Да, я ни в чем не желаю вредить католическому исповеданию, потому что я сам католик. Душевно и сердечно привержен к своему исповеданию, и был бы столько же привержен и к римскому, если бы в оном родился; в отношении религии церкви Католической намерения мои чисты.
Достаточно знаю, как далеко простирается моя императорская власть и как далеко может подвинуться, не нарушая вашего исповедания, и потому-то именно требую приверженности и повиновения, и тем более должен этого требовать, что сие повелевает вам Сам Бог, пред Которым я должен буду ответствовать за благополучие вверенного мне народа. Глава вашей церкви подтверждает вам то же.
Да, небезызвестно мне, что святой отец желает, чтобы вы повиновались и были привержены к своему государю. Папа мне друг, но весьма сожалею, что апостольская столица дает к себе доступ ложным и враждебным донесениям относительно состояния католицизма в моем государстве. Последний его отзыв основан на подобных донесениях.
Таким путем папа ничего со мною не выиграет, во всяком случае, надлежало ему обратиться ко мне, а не делать публичной огласки. Не хочу, чтоб отзыв этот был опровергаем публично и официально; это было бы не соответственно моему сану, и потому я не велел отвечать на оный гласно.
Еще раз повторяю вам: повинуйтесь вашему государю, и единственно с этим условием я есть и буду вашим покровителем. Ежели духовенство ваше будет мне искренно повиноваться, то может быть уверено в своем благоденствии.
Давно бы уже церковь ваша пала в моем государстве, если бы я не поддерживал ее верными средствами. Знайте, что она должна опасаться не правительства, но своего собственного духовенства. Между вами есть столько порочных священников, что даже страшно вспоминать о том. Духовенство ваше преисполнено или фанатизма, или равнодушия, но фанатизма не религиозного, а политического, и под религиозными предлогами старается оно скрыть неповиновение и сопротивление правительству.
Сколько с одной стороны я покровитель вашей церкви, столько с другой буду наблюдать за благонравием епископов и всего вашего духовенства и буду строго наказывать преступных, потому что ответствую за их поступки. Мне хорошо известно, чем вы обязаны каноническому, то есть церковному вашему уставу, и потому желаю, чтобы оный был исполняем в точности.
Знаю, что должное направление воспитания духовенства составляет самое лучшее средство к образованию хороших священников, и потому желаю, чтобы воспитание это было католическое, но не менее того утверждено на монархических основаниях; желаю, чтоб образовались подданные верные, послушные и преисполненные христианской любви и приверженности престолу.
Итак, да будет воспитание духовенства католическое, но не иезуитское, как в Галиции или у редемптистов[140] во Франции. Признаюсь откровенно, что я не потерплю иезуитов, и, если бы августейший мой предшественник Александр I не удалил их из государства, я сам бы это сделал.
Крайне сожалею, что вы собрались здесь в весьма печальное время кончины митрополита вашего Павловского. Кончина его составляет невозвратную потерю для церкви и государства.
Но верно известно вам, что перемещение духовной академии из Вильно в С.-Петербург было мною сделано с единственною целью подчинить оною непосредственному надзору покойного митрополита; в прежнем состоянии она никак не могла далее оставаться. Я имел справедливые причины быть недовольным тогдашним ее направлением.
Стремление ее было неблагонамеренно. Кончина митрополита расстроила все мои намерения – я в величайшем беспокойстве и даже в крайнем затруднении, потому что ни в империи, ни в царстве не нахожу никого, кто бы мог достойно занять его место.
Сообщ. П. П. КарцовЗаписка императора Николая I о военных действиях на Кавказе (около 1845 г.)[141]
Кавказский корпус временно усилен был 5-м корпусом, с двоякою целью:
