– Полищук Любовь Григорьевна, – говорит Люба.
– Знаю, – опять улыбается режиссер, – я все о вас знаю и хочу предложить роль в спектакле «А чой-то ты во фраке?» Музыкально-танцевальная комедия или вокально-хореографический спектакль с элементами пародии. Как вам будет угодно. Всего три исполнителя. Алексей Петренко, Альберт Филозов и вы.
– А они, они согласны? – растерянно произносит Люба.
– Они не только согласны. Они хотят играть именно с вами! – опять улыбается режиссер. – Пьеса отличная. Ничего подобного Москва еще не видела. Пьеса по водевилю А. П. Чехова. «Предложение». Пьеса из старой жизни, но в ней читается действительность. И все это подается в виде театральной пародии. Соглашайтесь! Вот договор!
Люба читает договор и поражается:
– У меня главная роль?
– Центральная, – уточняет режиссер.
– И Петренко, и Филозов будут? – сомневается Люба.
– Непременно. Спектакль играется только в таком составе. Без замен. Шесть раз в неделю!
– Сколько? – переспрашивает Люба.
– Шесть. Если вам будет тяжело, то один спектакль снимем. Вот сумма за каждый спектакль.
Люба удивленно смотрит на сумму прописью, весьма и весьма приличную, и после этого недоуменно глядит на режиссера.
– Тут нет ошибки?
– Не единой. Мы даже заранее узнали номера и координаты их ваших паспортных данных и сами их проставили. Дело за вашей подписью. Вот здесь. Пожалуйста.
– Спасибо, – говорит Люба и расписывается.
– Будут ли какие-нибудь замечания, – интересуется режиссер.
– Есть одно, – заикается Люба, – пока не уменьшайте число спектаклей.
Столь быстро и удачно заключаются договоры между артистами и администрацией театра только в мистическом сне, и я несколько подлакировал ситуацию, но все происходило очень близко к описанному. Для советской мистики даже чересчур сказочно. Но дело в том, что и спектакль получился мистически-прекрасным. Каждый вечер – аншлаг, масса цветов, гром аплодисментов. Люба позвонила мне и сказала, что оставила пропуск на два места. Иначе бы я не попал на этот спектакль. Толпа у театра огромная и все спрашивают лишнего билетика. Хотел зайти к Любе за кулисы после спектакля, но она окружена друзьями, среди которых много известных артистов, и пробиться к ней очень сложно. Пусть добрые слова скажут ей ее именитые коллеги.
Спектакль – хит сезона в театральной Москве. Его снимают на пленку и до сих пор ежегодно показывают по телевидению. Прыжки, адажио в исполнении полноватого Петренко вызывают шквал оваций. Подчеркнуто галантен и точен в балетных движениях Альберт Филозов. В центре сцены и спектакля Любовь Полищук. Она выходит на сцену, стоя на пуантах. Зал вспыхивает от восторга, я тоже смотрю на это завороженно, но думаю о диких нагрузках, что испытывает при этом спина актрисы. Ведь Люба делает это впервые в жизни. Девочки в балетных школах ставятся на пуанты в 4–5 лет, а она стала в 40! Неосторожность таланта. Пусть рисковала, и было неимоверно больно и трудно, но она встала на носки балетных туфель, и это ей удалось. Она танцует на пуантах. Зал принимает это как само собою разумеющееся. Она танцует легко и элегантно. И к тому же улыбается. Показывает зрителям, что сама получает при этом удовольствие. Только более заостренными становятся уголки рта. Капля пота выступает на лбу, но Люба легким движением руки смахивает ее, как будто так и полагается по сюжету спектакля. Поставлен он мистически синхронно, без лишних задержек и работается на одном дыхании. Мистика в центре Москвы.
Немолодые драматические артисты играют как оперные и балетные профессионалы. И добавляют долю иронии к происходящему на сцене, что придает спектаклю оригинальность и истинно актерскую скромность.
Люба делает на сцене прощальный реверанс: приложив руки к сердцу, откланиваются Петренко, Филозов, и зал тонет в хоре оваций. Артисты раз за разом выходят на поклон. В душах артистов и зрителей праздник продолжается и после того, как окончательно закрывается занавес. И те, и другие получают неимоверный творческий заряд.
И наконец, расскажу о настоящей мистике, с которой Люба Полищук столкнулась в Коктебеле. Это случилось в один из первых приездов ее сюда. Сережа перевел Любу через Тепсень (мертвый город), составляющий своеобразное горообразное плато, предваряющее поселок. Они направились к святому источнику, который, по преданию, открыл древний старец и поселился рядом. Старца давно уже нет, а ручеек чистой горной воды, упрятанный в железную трубу, по-прежнему спадает к морю. Рядом к врытому в землю камню прикована жестяная банка, из которой можно испить холодную и приятную водицу. И в давние времена и сейчас сюда сходятся кабаны, зайцы, лисы и другие животные. Манит их вода. Говорят, что когда-то здесь паслись и запасались водой целые стада. Сейчас животных осталось значительно меньше, хотя отстрел их запрещен. Официально. Но говорят, что для богатых и чиновных браконьеров раздолье не прекратилось. Дорога к святому источнику необычайно красива, проходит мимо кизиловых рощ, шиповника, и желающие свободно могут запастись этими ягодами. Путь от поселка до святого источника не близкий, нормальным шагом длится не менее трех часов. Обычно путники присаживаются у источника попить целебной водички и отдохнуть, присела и Люба, с интересом оглядывая окружающие источник горы, привстала и застыла от удивления, явно различив трехглавую скульптуру. Три головы – одна в центре и две сбоку были соединены глиной или какой-то вязкой горной породой. Первая справа походила на поэта или художника, чьи волосы были зачесаны назад, и на почерневшем от времени лице выделялись большие закрытые глаза, то ли очень утомленного, то ли безжизненного человека. В центре располагалась голова с располневшим лицом праздного человека, похожего на знатного чинушу, злые глаза и хищный рот дополняли его портрет. А слева от его головы, как своеобразный отросток, выступала голова первобытного человека с размытыми нечеткими чертами лица, пустым взглядом, опущенная на четверть метра ниже двух других голов, как бы склоненная перед ними голова дикого раба. Люба не могла оторвать глаз от этой скульптуры.
– Смотри, смотри сюда, – сказала она Сергею, но тот ничего не заметил. Лишь с третьего раза разглядел то, что показывала ему жена.
– Может, это работа ветра? – предположил он.
– Сомневаюсь, – покачала головой Люба. – Три головы и разделены, хотя слеплены в основании. Может, это работа древнего скульптора? Не мог ветер так отточено выветрить камень, чтобы изобразить из него три человеческие головы.
– По крайней мере скульптура загадочная, – согласился Сергей. – Есть над чем подумать исследователю древностей. К тому же известно, что здесь когда-то жили люди. Рядом с источником. То ли сами ушли, что вряд ли, то ли их прогнали отсюда или уничтожили враждебные племена. Не случайно же рядом находится плато, до сих пор носящее имя Мертвый город. Мертвый – это не значит никогда не существовавший здесь.
