Юрий Дружников - Пушкин. Изнанка роковой интриги

Ознакомительная версия.

У высоких людей Пушкин отмечает рост обязательно. О генерале: «Я увидел мужчину росту высокого…». «Впереди стоял комендант, старик бодрый и высокого росту…»; наперсник Пугачева – «был высокого росту…». Художник в «Египетских ночах»: «Он был высокого росту…». О Кирджали: «Он был высокого росту…». В «Дубровском» – об отце: «Вошел, насилу передвигая ноги, старик высокого роста…». О «Железной маске»: «Некто, высокого росту…». В «Арапе Петра Великого», о царе: «В углу человек высокого росту…»; сам арап, предок, которым поэт гордился: «Красивый молодой человек высокого росту» (что, кажется, неправда).

Рост длинного мужчины иногда подчеркивается Пушкиным с несколько ироническим сравнением: «Был он ростом как цесарский рекрут». Или: «Князь, мужчина лет сорока пяти, ростом выше Преображенского флигельмана». Этого князя Казбека в «Путешествии в Арзрум» Пушкин чуть ниже называет «великаном»: «Великан тянул из него (бурдюка. – Ю.Д.) чихирь и сделал мне несколько вопросов, на которые отвечал я с почтением, подобаемым его званию и росту». Вот мысль Пушкина: высокий рост уважителен. В последние годы жизни поэт стал почтительно относиться к высоченной фигуре Петра I. А если речь идет о длинной женщине, то, по Пушкину, высота ей в плюс, часть красоты. Пример из «Домика в Коломне»:

Коль скоро зашла речь о великане, то тут понятие роста расширяется. Не просто длина тела – тридцать три богатыря, «все красавцы удалые, великаны молодые», но и величие ума: Гете назван Пушкиным «великаном романтической поэзии», Вольтер – «великан сей эпохи».

Теперь о пушкинских типах маленького роста. Слово «маленький» поэт употребил 109 раз, но лишь несколько раз – говоря о росте. Подчас он предпочитал писать более мягко: «малого» роста или «небольшого». Отмечу, кстати, что применительно к росту Пушкин избегал слов: «короткий», «коротенький», «коротышка», «махонький», «мелкорослый», – предпочитая (например, о Швабрине): «Вошел молодой офицер невысокого роста…». А главное, маленький рост людей у Пушкина часто компенсируется их отвагой, силой, лихостью или, иногда, страданием. В Одессе в мае или июне 1824 года Пушкин, разъяренный стремлением графа Воронцова избавиться от беспокойного служащего, сочиняет на него эпиграмму:

Смысл прозрачен: опальному поэту кажется, что он одолеет высокого генерал-губернатора, у которого он, маленький, служит мелким чиновником.

Давид Будри, который учил Пушкина в лицее французской словесности, был родным братом Марата. Помнил это Пушкин всю жизнь и записал в конце своих дней: «Будри сказывал, что брат его был необыкновенно силен, несмотря на свою худощавость и малый рост». Гришка Отрепьев в «Борисе Годунове» – «ростом он мал», но оказывается проворнее разыскавших его в корчме приставов: маленький Гришка вынимает кинжал, все перед ним расступаются, и он бросается в окно. Отец Нащокина, пишет Пушкин, «принадлежит к замечательнейшим лицам Екатерининского века. Он был малого роста, сильного сложения, горд и вспыльчив до крайности». А арапка Мария, его камердинерша, «была высокого роста и зла до крайности». Маленький человек – обезображенный пытками башкирец в «Капитанской дочке», у которого отрезаны нос, уши и язык, страдает. Тут Пушкин сперва обращает наше внимание на уродство башкирца и затем сообщает: «Он был малого росту, тощ и сгорблен».

И еще один пример. Пушкин сватался к Анне Олениной, но она ему отказала. В отместку в «Евгении Онегине» появились следующие строки:

Эти строки остались в черновике, что, конечно, разумно.

Но оторвемся от литературных опытов. Кажется, что горлану-главарю à 1а Маяковский, то есть вовлеченному в большую политику писателю, рост важнее, чем прочим смертным. Какое значение имел рост для самого Пушкина? Можно ли говорить применительно к нему о чувстве неполноценности?

Мне скажут: российские психоаналитики не в силах охватить личность такого объема. Фрейдистам на Западе легче, поскольку с Пушкиным лично они не связаны, но я и не фрейдист вовсе. Ссылаться на его самооценку («я неумен и некрасив»), то есть серьезно анализировать то, что сказано с юмором, тоже неправомочно. Впервые встречавшие его удивлялись: «С любопытством смотрел я на эту небольшую худенькую фигуру и не верил, как он мог быть забиякой…», – это свидетельство Ивана Лажечникова[24].

Его любили друзья, публика аплодировала, когда он входил в театральную залу. Какой там комплекс роста или комплекс неполноценности у Пушкина, значительнейшего человека своего времени, рано достигшего славы, кумира общества? Но, видимо, были какие-то ощущения, чинившие ему неудобства.

Может, вспомнить о его самолюбии и гордости, которые, бесспорно, имели место? А это – классические признаки компенсации чувства неполноценности. У человека маленького роста такое чувство может проявляться в стремлении восполнить малый рост большей физической силой и отвагой. Пушкин с юношества любил драться, носил с собой тяжелую железную палку, ездил верхом, в Кишиневе и Михайловском до бесконечности палил из пистолета, охотно участвовал в дуэлях. Комплекс проявлялся в мелочах: скандальность поведения, чтобы обратить на себя внимание (в театре Пушкин показывает портрет террориста); подчеркивание своего африканского прошлого (все белые, а я черный); подчеркивание шестисотлетних корней своего дворянства (за что Пушкина стыдили друзья); даже мелкое оригинальничанье (отращивание длинных ногтей, бакенбардов).

Зачем вообще хотеть быть высокого роста? Поразмыслив, приходишь к выводу: рост мужчине нужен, только чтобы нравиться женщинам. Мне возразят: это сомнительно, ведь Чехов, например, обладал ростом 186 сантиметров, а Пушкин ростом не вышел; при этом оба пользовались большим успехом у женщин. И все же, не знаю почему (может, стереотип мышления?), если мужчина ниже женщины, это выглядит смешно.

В танце, как, впрочем, и в быту, логично, чтобы женщина опиралась на плечо, которое выше, а не ниже ее собственного, – иначе получается, что мужчина опирается на нее. При женщинах маленький рост отодвигает мужчину в сравнении с соперниками в сторону, принуждает думать, как преодолеть этот недостаток. В женском обществе один маленький мужчина то и дело приподнимается на цыпочки, как бы порхая, другой похваляется большими деньгами, третий гордится славой и властью, которые компенсируют недостаток в росте, четвертый заказывает себе туфли на каблучищах, напоминающих котурны.

Мужские каблуки заслуживают отдельного исследования. Каблуки были не только возможностью для Пушкина казаться выше. Мужчины того времени носили каблуки черные и красные. Красные свидетельствовали о принадлежности к элите, их полагалось носить лицам высших чинов государства, поэтому о красных каблуках Пушкин мог мечтать, но, увы, положение сочинителя и камер-юнкера права носить красные каблуки не давало. С каблуками женщины дело проще: ясно, что они не просто удлиняют ноги, они делают женщину равной в росте мужчине, а высокую женщину делают выше мужчины, и некоторым мужчинам это симпатично. Кроме того, движения женщины на высоких каблуках становятся более сексуальными.

Брат Лев вспоминал: «Женщинам Пушкин нравился; он бывал с ними необыкновенно увлекателен и внушил не одну страсть на веку своем. Когда он кокетничал с женщиною или когда был действительно ею занят, разговор его становился необыкновенно заманчив». Но донжуанский список Пушкина, вписанный в альбом сестер Ушаковых, есть отражение (никуда от этого не деться) комплекса неполноценности. В общем виде поведение Дон Жуана описано Отто Ранком и, конечно, Зигмундом Фрейдом[25]. На более поверхностном уровне обращает на себя внимание агрессивное (особенно по сегодняшним американским нормам) сексуальное поведение поэта, постоянно сопровождавшееся хвастовством своими похождениями устно и в письмах приятелям, даже перед женщинами. Теория такого поведения довольно хорошо изучена на Западе[26].

Пушкин от маленького своего роста, возможно, не страдал, когда решил жениться и невеста оказалась значительно выше его ростом. Добавим: не страдал до того момента, когда царь обратил внимание на его жену, и до появления в его доме Дантеса. А затем начал комплексовать. На балах, как свидетельствуют современники, старался быть от жены подальше. «Пушкин не любил стоять рядом с своею женой, – свидетельствуют Петр и Вера Вяземские, – и шутя говаривал, что ему подле нее быть унизительно: так мал был он в сравнении с нею ростом»[27]. Современник поэта Вильгельм Ленц находит сравнение: «Входит дама, стройная как пальма… Такого роста, такой осанки я никогда не видывал»[28]. Какого, кстати, роста была Наталья Николаевна?

Ознакомительная версия.