Ознакомительная версия.
Но на этот раз все усилия полководца оказались тщетными. В декабре 1779 года не без помощи Потемкина Суворова пригласили на торжественный прием в Зимний дворец.
Сама императрица Екатерина, осведомленная о твердом желании полководца расторгнуть брак, вмешалась в ссору и в приватной беседе дала понять – развода не будет. Нет сомнения в том, что именно она настояла на примирении. И оно состоялось…
С женой Суворов встретился в январе 1789 года в Москве, где получил секретный приказ немедленно отправиться в Астрахань для подготовки военной экспедиции на Каспий.
«Суворов отзывает свое прошение и берет на себя заботы по “благоприведению к концу спасительного покаяния и очищения обличительного страшного греха”, – пишет А. Крылов. – Помирившиеся супруги выезжают к месту службы Суворова в Астрахань. Здесь произошло театрализованное действо церковного примирения. Генерал в простом солдатском мундире и Варвара Ивановна в скромном платье явились в храм, где их встретил священник. Во время службы супруги обливались слезами. Суворов подошел к настоятелю и, рухнув на колени, просил: “Прости меня с моею женою, разреши от томительства моей совести!”»
В общем в семье полководца наступила временная идиллия, а он сам занялся своим любимым делом, проживая в этот период, то в Астрахани, то в Спасском монастыре, то в богатом имении села Началова «Черепахе», принадлежащем Н. А. Бекетову.
В Семилетнюю войну этот красавец загубил свой гренадерский полк в сражении при Цорндорфе, а сам попал в плен. Как-то выкрутился и с 1763 по 1773 год был астраханским губернатором.
Оставляя свою жену в прекрасном господском доме Бекетова, Суворов даже не предполагал, что хозяин имения «Черепаха» и его ровесник будет обхаживать Варвару Ивановну в дни его отсутствия. Известно, что красивых женщин Никита Афанасьевич обхаживал особенно нежно и настойчиво. Тем более что в данном случае он делал это, прикрываясь самым активным участием в семейных делах Суворова.
Уже в марте Варвара Ивановна поведала мужу о том, что некий «ризомаратель» напал на нее и, угрожая двумя пистолетами, овладел ею. Кто был этот самый «ризомаратель» и по сей день неизвестно. Судя по всему, жене полководца эта история понадобилась, чтобы избежать вопросов при определенном положении. А виновником его мог быть только тот самый Бекетов.
На этот раз откровение жены Александр Васильевич принял за чистую монету и даже старался оправдать ее – «чрезвычайностью обстоятельств, угрозой и насилием». Как подчеркивает О. Михайлов, «тут прорывается его чувство к жене; тут проявляется трогательная человечность Суворова».
«Сжальтесь над бедною Варварою Ивановною, которая мне дороже жизни моей, иначе вас накажет господь бог! Зря на ее положение, я слез не отираю. Обороните ее честь. Сатирик сказал бы, что то могло быть романичество; но гордость, мать самодеяния, притворство, покров недостатков – части ее безумного воспитания. Оставляли ее без малейшего просвещения в добродетелях и пороках, и тут вышесказанное разумела ли она различить от истины? Нет, есть то истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам! Оппонировать: что она “после уже последовала сама…”. Примечу: страх открытия, поношение, опасность убийства, – далеко отстоящие от женских слабостей. Накажите сего изверга по приметной строгости духовных и светских законов, отвратите народные соблазны, спасите честь вернейшаго раба нашей Матери, в отечественной службе едва не соракалетнего”».
Так наивно и легкомысленно великий полководец убеждал своего покровителя и начальника канцелярии Потемкина, Турчанинова. Убеждал и других, не замечая под носом ровным счетом ничего подозрительного. Сама же Варвара Ивановна с появлением в ее жизни Бекетова, все того же П. И. Турчанинова просила об одном: «А что касается до злодея проклятого, то, пожалуй, батюшка Петр Иванович, постарайся ради Бога, упечь его поскорее». Речь шла о бывшем возлюбленном Николае Суворове, которого просто перевели из столичного драгунского полка в Таганрогский драгунский.
21 апреля 1784 года генерал-поручик приезжает в Москву и почему-то останавливается в доме генерал-губернатора графа З. Г. Чернышева. Варвара Ивановна, ожидавшая второго ребенка, находится в доме его отца у Никитских ворот. Причина нового разрыва становится ясной лишь 21 мая, когда в коротенькой записке на французском языке Суворов пишет: «Мне наставил рога Сырохнев. Поверите ли?»
Следует отметить, что роман Варвары Ивановны с секунд-майором Белозерского полка Иваном Ефремовичем Сырохневым стал последним в семейной жизни четы Суворовых. В Москве полководец подал прошение о разводе в Синод, обвинив жену в связи с этим офицером и пообещав представить «обличающее ее свидетельство». 29 мая он уже в Санкт-Петербурге. Посещает преосвященного митрополита Гавриила…
«Будучи же там, узнал, что прежнее бешенство в семейных делах его не токмо возобновилось, но и превзошло всякие меры. Влодимерской дивизией он весьма доволен и благодарен. Впрочем, кроме семейных огорчений, ни о чем он не говорил и уехал довольный», – уведомит Потемкина Турчанинов.
В конце июля Суворов принимает решение забрать все свое имущество из Москвы в село Ундол. Как он пишет в одном из своих писем, «т. е. тамошнего моего дома: людей, вещи, бриллианты и письма». Дело в том, что к этому времени Суворов получил ответ на свое прошение о разводе. Синод отказал ему и на этот раз, усмотрев в данном случае отсутствие надлежащих свидетельств и «иных крепких доводов» и предложил начать бракоразводное дело в низшей инстанции.
«Ныне развод не в моде. Об отрицании брака, думаю, нечего и помышлять», – убежден в своем проигрыше Суворов. Однако ни о каком примирении на этот раз речи быть не могло: «…третичного брака быть не может». Полководец тверд в своем решении, а получив известие о намерении тестя «поворотить жену к мужу», категорично заявляет: «нет»!
4 августа 1784 года Варвара Ивановна рожает сына Аркадия, однако Александр Васильевич категорически отрицает свое отцовство и открещивается от него всеми руками и ногами. Видимо, у полководца были для этого достаточные веские основания и причины. Уж чего-чего, а считать и думать он умел.
После долгих уговоров и раздумий, в конце декабря Суворов просит одного из своих родственников: «Супругу Варвару Ивановну довольствовать регулярно из моего жалованья». Сначала он назначил жене пенсию в 1200 рублей в год и только потом увеличил ее до 3000 рублей. А когда ему говорили: «Помилуйте, граф, это сущий пустяк! Сейчас любовниц, отправляемых в отставку, награждают поместьями, приносящими 80 000 дохода», он откровенно обижался.
Брошенная мужем Варвара Ивановна сначала проживала у своего отца, потом в Москве у брата. Жила бедно и почти не показывалась на людях. Оставшись одна и находясь в стесненных материальных обстоятельствах, она решается написать своему мужу отчаянное письмо:
«Милостливый государь мой граф Александр Васильевич!
Крайность моя принудила беспокоить вас моей просьбой. Тринадцати лет я вас ничем не беспокоила, воспитывала нашего сына в страхе Божием, внушала ему почтение, повиновение, послушание, привязанность и все сердечные чувства, которыми он обязан родителям, надеясь, что Бог столь милосерд, преклонит ваше к добру расположенное сердце; вы, видя детей ваших, вспомните и несчастную их мать, в каком она недостатке, получая в разные годы и разную малую пенсию, воспитывала сына, вошла в долг до 22 000 рублей, о которых прошу милость сделать заплатить.
Не имея дома, экипажа, услуги и к тому принадлежащее к домашней всей генеральской надобности, живу у брата… Но уже, милостливый государь мой, пора мне оставить его от оной тягости с покоем. И так рассуди милостливо при дряхлости и старости, каково мне прискорбно, не имев себе пристанища верного, и скитаться по чужим углам; войдите, милостливый государь мой, в мое состояние, не оставьте мою просьбу.
Еще скажу вам, милостливый государь, развяжите мою душу, прикажите дочери нашей меня, меня, несчастную мать, знать, как Богом указано, в чем надеюсь, что великодушно поступите во всем моем прошении, о чем я всеискренно прошу вас, милостливый государь мой, остаюсь в надежде неоставления твоей ко мне милости».
Полководец в своем ответе был краток и неприступен: сам в долгах, а потому помочь ей ничем не в состоянии. Тогда за Варвару Ивановну вступился император Павел, который повелел провести ревизию всего имущества Суворова. Очень скоро ему доложили, что у Суворова каменный дом в Москве, 9080 душ крестьян, с которых он имеет 50 000 в год оброку, и на сто тысяч всяких алмазных вещей. Услышав эти цифры, император сказал: «Передайте Суворову, чтобы снизошел к нуждам жены».
– Мне сие постороннее, – ответил великий полководец, но с Павлом шутить не стал. И подчиняясь монаршей воле, отдал Варваре Ивановне свой московский дом и поднял ежегодное содержание до 8000 рублей. Погасить же долги жены генералиссимуса так и не смогли заставить.
Ознакомительная версия.
