— Билеты плохо покупаются. Не знаю, в чем дело…
Мы пожимали плечами, но верили господину Игорю Ивановичу Беляеву.
Уже в день спектакля с просто-таки похоронным лицом господин Игорь Иванович Беляев сообщил, что куплено лишь тридцать пять процентов билетов.
— Я еще не знаю, какова продажа в кассах, на улицах и в метро. Надеюсь, что возврата не будет.
Мы вновь, пожав плечами, верили Игорю Ивановичу Беляеву. Тем более выражение его лица было столь драматично, что со стороны можно было подумать — он потерял в одночасье самых близких родственников и самых близких друзей.
Однако к концертному залу «Россия» пробиться было трудно. Зрители с билетами в руках еле протискивались через скопление людей у ярко освещенных театральных подъездов.
Карден за час перед началом представления обошел выставку своих костюмов на манекенах, которую сотворил Шахмейстер. Одним движением руки переместил декоративную розу с головы на торс. Подобрал подол плиссе-юбки и приколол ее к поясу. Набросил шифоновую шаль на плечо. Направил луч прожектора книзу… Словом, одухотворил нашу экспозицию. Манекены как бы ожили по мановению прихоти Мастера.
Вечер, а их в Москве состоялось два, открылся документальными кинокадрами наших раздельных выступлений. Ролик удачно смонтировал Володя Белоусов, и это было хорошей увертюрой нашего шоу.
Хочу только рассказать, что, репетируя, мы поменяли порядок вечера. Первое отделение досталось балету, а второе моде.
Участвовали в представлении в основном победители двух предыдущих конкурсов. Венчая балетную часть, мы исполнили финал «Итальянскою каприччио» Чайковского, броско и азартно поставленный Юрием Петуховым. В этом номере я тоже приняла участие, облачившись в роскошное черное бархатное карденовское платье до полу, стянутое в талии атласным зеленым поясом с черным же тафтовым треном.
Волнообразный трен был великанский и сшит на манер балетной пачки. Надевать я его должна была через голову. Разница в материалах, несмотря на тот же черный цвет, создавала иллюзию игры двух красок. Многие воспринимали мой наряд многоцветным. Кто серым, стальным, а кто и темно-зеленым. Я пишу о платье так подробно, потому что в этом платье я появлялась на публике немалое количество раз. И даже президент Путин, пришедший позже на мой юбилей в Большом, прикалывая орден «За заслуги перед Отечеством», прилюдно, но тихо спросил меня:
— А Карден не обидится? Я его платье не испорчу?
В тот вечер двадцатого ноября двухтысячного года я была в этом шедевре Кардена..
Я же и перебросила мост к модам Кардена, открыв второе отделение показом его первого творения. Платья тысяча девятьсот пятидесятого года.
То было платье строгого покроя серого цвета, с крупными бликующими черными пуговицами. Они точно провоцировали первого встречного себя потрогать.
Русские девушки показали себя хорошо. Мадам Гаспар поработала с ними на совесть, и они ничуть не разнились в элегантности от парижских моделей.
И долгожданная кода представления.
Мы появляемся с Пьером на авансцене. Его платье двадцать первого века светится и ворожит.
В зале притушили свет. Мы вальсируем с Карденом вальс-бостон. Он оказывается хорошим партнером. Ведет меня властно и музыкально.
Публика принимает нас горячо. В зале ее полным-полно.
На следующий день мой вопрос к господину Игорю Ивановичу Беляеву:
— Зал был переполнен. Аншлаг. Значит, сбор полный?
Лицо Игоря Ивановича Беляева принимает самое скорбное выражение.
— Увы. Предварительные сведения от городских театральных касс совсем не утешительны. Много возвратов. Сбор даже хуже, чем я полагал. Тридцать один с половиной процент…
— Но кто же тогда был в зале?
— Мне пришлось заполнить места военнослужащими. Нельзя было допустить пустот в креслах. Мне пришлось много, много работать… Окончательные сведения я вам сообщу через пять-шесть дней.
Теперь я задаю Беляеву еще один вопрос:
— А что с парфюмерией Пьера Кардена и его шампанским Maxsim’s?..
Я упустила рассказать еще об одной затее Пьера Кардена. Когда мы задумывали нашу «Моду и танец», Пьер сказал, что для зрителей VIPa, купивших дорогие билеты в первых рядах, в качестве презента он пошлет в Москву и Питер по сто бутылок своего фирменного шампанского и по сто флаконов парфюмерии «Пьер Карден». По сто для женской половины и по сто для мужской.
В тот год Карден был страстно увлечен идеей создания собственного мира ароматов. И дизайн для флаконов своих духов он придумал необыкновенно занятный. Пузыречки для парфюмерии закрывались пробками в виде лошадиных голов с гривами. Подобного я ранее никогда не видела. Да и запах духов был мало на что похожий. Карден!..
На мой вопрос Игорь Иванович Беляев говорит, что и духи, и шампанское к сроку не поспели и лежат на таможне.
— Их надо растаможивать. Это будет недешево стоить.
Что ж, вновь пожмем плечами и вновь поверим Беляеву.
Парфюмерный и шампанский вопрос задавался Беляеву и мной, и Карденом многократно. Ответ всегда однотипный:
— Работаю над «растаможкой».
Через какое-то время окольными путями слышу, что подарки Кардена благополучно дошли до адресата. Мне нужен небольшой презент для врача. Вспоминаю о дарах Кардена, наконец-то вызволенных из московской таможни Беляевым. Тереблю его. Объясняю причину моего желания. Игорь Иванович после повторного обращения привозит мне домой один экземпляр карденовских духов. А где же остальные флаконы и шампанское?.. И слышу ошарашивающий меня ответ:
— Я сдал подарки Кардена в дома инвалидов и престарелых.
То-то погуляли, верно, заслуженные почтенные ветераны, вкусив пьянящих струи карденовского зелья и надушившись дурманящими карденовскими ароматами.
Позже еще одна информация доходит до моих ушей. Володя Шахмейстер, не получивший за свою работу обещанного Беляевым гонорара, в поисках правды оказался у нашего продюсера господина Игоря Ивановича Беляева в офисе, где и увидел, как шкафы семейного концертного агентства «Жар-птица» ломились от карденовских духов и шампанского. Допущу, что строгие нянечки и врачи вышеназванных Беляевым учреждений, ответственно следящие за моральным обликом своих престарелых подопечных, вернули Игорю Ивановичу Беляеву его неуместные для богоугодных заведений подношения…
И последний пассаж. Наконец-то Игорь Иванович получил итоговые цифры сбора нашего шоу в концертном зале «Россия». В телефонном разговоре он с самой грустной интонацией сообщил, что сбор составил лишь двадцать восемь процентов и он на грани финансового краха.
