Савабе пришел в консульство, желая затеять ссору с христианским священником. Вот как описывает эту сцену сам святой: «Пришедши, он грубо начал: «Вы, варвары, приезжаете высматривать нашу страну; особенно такие, как ты, вредны; твоя вера злая». — «А вы знаете мою веру, что так отзываетесь о ней?», — спросил я. — «Ясно, не знаю». — «А не зная вещи, поносить ее разумно ли?» Это несколько остановило его, но он с прежней грубостью произнес: «Так что же за вера твоя? Говори». — «Изволь слушать». И стал говорить о Боге Едином, о Боге Творце вселенной, Боге Искупителе. По мере того, как я говорил, лицо моего слушателя прояснялось и он, не переставая внимательно слушать, одной рукой достал из-за пояса тушницу, другой — из рукава бумагу и стал записывать мою речь. Через час или полтора он был совсем не тот человек, который пришел. «Это совсем не то, что я думал», — сказал он, когда я окончил говорить. «Поговорите еще», — попросил он уже ласково. «Приходите», — пригласил я». [19]
С этого времени Такума Савабе ежедневно навещал отца Николая, дабы послушать что-либо новое о Православии. Через неделю он готов был уже принять крещение. Его не останавливало даже то, что придется оставить доходное место жреца, и, возможно, отправиться в тюрьму, так как обращение японцев в христианство было тогда запрещено законодательно. Отцу Николаю приходилось сдерживать горячий порыв новообращенного, уговаривая его подождать до того времени, когда он больше узнает и утвердится в вере.
Со своей стороны Такума Савабе прилагал все усилия, чтобы получше узнать о христианстве. Отец Николай дал ему Евангелие, напечатанное в Китае и тайно ввезенное в Японию, но нужно было соблюдать осторожность — в то время в Японии даже своим домашним было опасно открывать такую тайну. Савабе нашел следующий выход: «Открыто читать эту книгу /Евангелие/ я не мог, а читать хотелось. Вот я и выдумал читать ее в то время, когда совершал службы в своем мия /то есть в языческом храме/. Положишь, бывало, перед собой Евангелие вместо языческого служебника, да и читаешь, постукивая в обычный барабан. Никто и не думал, что я читаю иностранную «ересь»». [28]
Несмотря на всю опасность своего положения — за обращение в христианство полагалась смертная казнь, Такума не мог молчать; он рассказал о своей вере другу врачу
Ацунори Сакаи, увлеченному конфуцианством. Поначалу Ацунори только смеялся над новой верой, которую он считал варварской. Тогда Такума Савабе предложил ему пойти послушать христианского священника — отца Николая. Сакаи согласился и вскоре он также стал ревностным слушателем и почитателем русского миссионера. Через некоторое время к ним присоединился третий друг, еще один врач — Урано.
Все они уговаривали отца Николая крестить их, несмотря на официальный запрет. И вот в апреле 1868 года — три года спустя после начала проповеди — отец Николай крестил трех друзей. Крещение было тайным — оно было совершено в русском консульстве в комнате отца Николая. В крещении Савабе получил имя Павел, Сакаи — Иоанн и Урано — Иаков. После крещения все они ради сохранения тайны решили на время уехать из Хакодата.
Но, несмотря даже на меры предосторожности, Павел Савабе все таки был арестован и заключен в тюрьму. Лишь наступление эпохи Мэйдзи спасло его от казни. Тем не менее, на долю этого ревностного христианина выпало множество испытаний — его жена, узнав об обращении мужа, повредилась в рассудке и подожгла дом, а сын подросток, дабы прокормить себя и мать, вынужден был стать жрецом вместо отца.
Время, получившее название «эпоха Мэйдзи», было необычно и непривычно для Японии. Незадолго до этого на трон вступил новый император — юный Муцухи-то (Мэйдзи), и покачнулась казавшаяся незыблемой власть сёгуна — правителя Японии. Существующим положением в стране были недовольны все — от знати до простолюдинов. Павшая десятилетие назад самоизоляция Японии дала права иностранцам, но оставила японцев под гнетом старых традиций. В результате часть аристократии начала добиваться упразднения сёгуната и возвращение всей полноты власти императору, который мог бы провозгласить начало реформ. Это движение пользовалось большой поддержкой населения. И все же страна оказалась расколота на два лагеря, что привело к гражданской войне, получившей название «войны Босин». В результате этой войны сёгун отрекся от власти, молодой император провозгласил эпоху Мэйдзи — «просвещенного правления», и при поддержке знати и народа начал всесторонние реформы.
Перемены не могли не отразиться на судьбе отца Николая и его духовных чад — новообращенных японцев. Отныне они могли не скрывать свою веру, равно как и отец Николай получил возможность для открытой проповеди. Так что очень скоро число его слушателей увеличилось — его духовные чада приводили к нему своих знакомых — молодых самураев, которые были обескуражены крушением привычного строя и искали, где обрести смысл жизни. Постепенно к их кружку присоединялись новые слушатели. И вот несколько времени спустя японцы — Савабе и Сакаи — стали сами проводить катехизаторские беседы, отдавая все свое время проповеди христианства. Не прошло и года как отец Николай крестил еще нескольких японцев. Из Хакодата проповедь распространилась в Сендай, где временно обосновался Савабе. Однако два самых активных катехизатора, Савабе и Сакаи, остались практически без средств к существованию и отец Николай считал своим долгом поддержать их, но его собственных средств на помощь катехизаторам было недостаточно.
Тогда он решил отправиться в Россию, дабы хлопотать там об открытии Русской Духовной Миссии. Вот как писал об этом сам святой: «Все более и более увеличивалось число принимающих святое крещение и стала предвидеться возможность систематического распространения христианской веры в Японии. С этою именно целью, для получения на это официальных полномочий, я отправился на время в Россию и, получив там на это разрешение и благословение у Святейшего Синода, опять возвратился в Японию». [28]
Действительно, в конце 1869 года отец Николай, испросив отпуск, отправляется в Россию дабы ходатайствовать перед Святейшим Синодом о разрешении открыть в Японии Русскую Духовную Миссию. До Санкт-Петербурга он добрался лишь весной следующего года. Святейший Синод, уже подготовленный письмами отец Николая к своим наставникам — владыкам Иннокентию и Исидору, отнесся к прошению благосклонно. О нем сразу же было доложено императору.
6 апреля 1870 года Александр II высочайше утвердил определение Святейшего Синода об учреждении в Японии Русской Духовной Миссии в составе начальника миссии, трех иеромонахов-миссионеров и причетника. Половину намечаемых расходов брало на себя казначейство, другая половина была отнесена за счет типографского капитала духовного ведомства. Всего духовной миссии ассигновалось 6000
