а также — для зарядки электронных мобильных устройств.
«Такого дурака» все-таки взяли в Кингисеппскую гимназию в 7-й класс. И с самого начала класс, в который я попал, меня не принял. Там были дети «крутых родителей», и они всячески стали меня задирать. Назвав своих одноклассников дебилами, я полностью с ними разругался. Меня перевели в параллельный класс. Здесь ребята были проще, без понтов. С некоторыми я дружу до сих пор.
Учился я в физико-математическом классе. Как следует из названия, с углубленным изучением физики и математики. Только вот физику у нас в классе понимали единицы, я был в их числе. Директор Симонова требовала, чтобы в образцовой районной школе были медалисты, и медалистов делали — и по физике, и по математике… в физико-математическом классе.
Школу я не любил. Мать заставляла делать уроки, настаивая на то том, что я должен хорошо учиться, иначе меня заберут в армию. Свободного времени было очень мало — воскресенье, да и то неполное. При шестидневной учебной неделе в воскресенье нужно было готовить уроки на понедельник.
Больше всего я ненавидел русский язык и литературу. Грамотностью я никогда не отличался, а по литературе всегда задавали читать очень много. Интересно, когда? Встаешь в 6 утра, едешь в школу, учишься с 9 до 16 часов, едешь домой, возвращаешься к 5–6 часам вечера, ешь, делаешь уроки, ложишься спать. А тут, оказывается, вы должны успеть прочитать три томика «Войны и мира». Нет, спасибо.
Моя мать всю жизнь работала учителем русского языка и литературы. С ее точки зрения, ребенок учителей, а тем более учителя русского языка, просто обязан быть грамотным и писать отличные сочинения по литературе. Поэтому сочинения за меня писала она. Этим она напрочь отбила у меня желание делать это самому и на долгие годы поселила во мне неуверенность при любых начинаниях. А вдруг я не справлюсь, вдруг я не смогу? С ее же слов, я был маленьким и несамостоятельным, кого обязательно побьют на улице. Хорошие вводные для ребенка!
Как оказалось, в моей новой школе изучали два иностранных языка: английский и немецкий. Какой в этом смысл? Я не понимаю до сих пор. При этом мои одноклассники уже учили немецкий два года, а я не знал ни слова. За лето я несколько раз садился за учебник со словарем, но далеко мои познания в немецком не продвинулись.
В гимназии было два преподавателя по немецкому, обе женщины. Как оказалось, учительница постарше на уроках любила рассказать про свою жизнь, а занятиям отводила очень мало времени. К ней-то мне и посоветовали идти мои новые одноклассники. Что сказать, школьную программу по немецкому языку я так и не выучил. Кстати, домашние задания и по немецкому языку за меня также делала мать.
А вот с точными науками дело обстояло иначе. Мне достаточно легко давались математика, физика и химия. При этом у меня никогда не спрашивали домашнее задание у доски, поэтому я, в общем-то, обходился прочтением очередного урока в учебнике, без зубрежки.
Сейчас я считаю, что школьная программа, построенная по принципу, что ты должен знать все предметы, — неправильная. Талантливые во всем люди встречаются редко. В детях нужно развивать то, что им самим нравится и что у них лучше получается. А загрузка детей лишними предметами, которые никогда не пригодятся в жизни, не оставляет у них времени на увлечения.
А вот что касается родителей. Родители должны укреплять в детях уверенность в своих силах, подчеркивать даже небольшие их победы. Честно, я не помню, за что меня хвалили родители. За учебу? Хорошие оценки воспринимались как данность, за плохие меня ругали.
Как-то я забыл сдать тетрадь с диктантом по русскому языку. Просто положил в портфель и пошел домой. Дома, разбирая учебники, я достал ту самую тетрадь. Какой же скандал устроила моя мать, переживая, что о ней теперь подумают! Как я мог не сдать тетрадь! А я мог так сделать, я же был ребенком. Но тогда я очень испугался. Позже брат мне сказал: «Надо было просто кинуть тетрадь в парту на следующий день».
Несколько раз я просил отца сделать что-то вместе. Например, собрать машину с двигателем от мотороллера по чертежам из журнала «Моделист-конструктор». Но, опять же, — у него то не было времени, то денег, то чего-то еще. Хотя уже в старших классах мы нашли общие увлечения — охоту и рыбалку.
Зато я очень хорошо помню один яркий эпизод из детства. Родители уехали в лес за грибами и оставили меня одного дома. Когда они вернулись, сломанные механические часы на стене вдруг решили пойти. Мать сказала:
— Какой молодец, починил часы!
— Я не трогал их. Они сами.
Мне не поверили. Дело дошло до скандала.
— Я их не трогал! Я их не трогал! — повторял я. Logo
В этой гимназии у нас был компьютерный класс. Там стояли старенькие 286-e процессоры с MS-DOS и Norton Commander. Поскольку я пришел в эту школу сразу в 7-й класс, то абсолютно не знал, как всем этим пользоваться. Помню, во взглядах одноклассников читался вопрос, не дурак ли я, когда в первый раз на уроке я сел за IBM PC и спросил, как им пользоваться. Все мои познания в Spectrum тут не годились, я был полным ламером[3].
Программирование мы начали изучать с забавного языка Logo. Суть этого языка — давать команды Черепашке: поверни налево, пройди вперед. А она чертит линию. Тут у меня и проявились способности — я мог заставить Черепашку начертить все что угодно. Мой первый и самый толковый преподаватель информатики по прозвищу Борода[4] сказал, что у ребенка есть способности.
Позже нашей школе подарили второй компьютерный класс — несколько машин IBM PC на базе процессора Intel Pentium. Там была установлена Windows 95! Я впервые увидел окна и графический интерфейс. Потом я узнал, что в старом классе была Windows 3.11, которую мы ни разу не запускали.
Более того, компьютеры были включены в локальную сеть! Это было что-то, мы с друзьями играли в «Червы»[5] вчетвером.
Черепашка плавно перешла в Pascal. Дома я тут же прочитал книгу про программирование на Pascal’е. Скажу честно, Pascal мне не нравится, но задачки в школе мы решали на нем.
В то время мне очень нравилось читать книги типа «Самоучитель Windows 95», «Pascal» — хотя бы в книге ты
