Последняя фраза как-то особенно запала тогда в память. Это было открытием для меня, что люди не ощущают себя представителями своей национальности. Кем же они себя считают? Гражданами Вселенной? Это очень интересно.
Тогда мы ушли ни с чем. Я окончательно поняла — надежд на приезд Мирзакарима уже не осталось никаких. Значит, мне придется работать одной.
Ну, что ж, хорошо, я готова. Я — в полном порядке.
"Коля-Ваня"
"Без тебя этот дом пустой, я не могу быть один и не хочу. Прихожу туда, и мне там плохо", — Мирзакарим звонил мне каждый день. Иногда по несколько раз в день. Мы жили тогда в маленькой однокомнатной квартирке рядом с телецентром. В его голосе звучала тоска. Скучал он страшно. Конечно, это расстраивало и беспокоило меня. Я искала выход и нашла. Звоню нашему помощнику Саше:
— Россия — это не его страна, поймите меня правильно. У него нет никого ближе, чем я. Вы его не оставляйте на долгое время. Помогите ему пережить нашу разлуку. Скоро все это кончится. Вы пока просто присмотрите за ним.
Саша, добрая душа, согласился, опекал его, буквально ходил за ним хвостом. Приглашал в гости, в свою семью, в общем, развлекал. Впрочем, Мирзакарим и сам знал, как развлекаться. Позже это переросло в настоящую зависимость. Тогда же все выглядело достаточно невинно и, как он сам объяснял, хоть немного отвлекало его от тоски и одиночества. Он стал частым посетителем, можно сказать, завсегдатаем, небольшого казино рядом с нашим домом. Название у него еще такое смешное — «Коля-Ваня». Он буквально просиживал там дни и ночи. Оттуда мне и названивал. Говорил, что скучает, рассказывал, что делает, какие новые мысли к нему приходят о нашей совместной работе. Иногда так, вроде бы ни о чем, мы разговаривали минут по двадцать. Разорение страшное. Но важнее было слышать родной голос, чувствовать, что любимый человек рядом. Нам обоим нужно было пережить эту разлуку.
Один разговор мне очень запомнился. Он говорит:
— Знаешь, я это чувствовал, я еще не готов к такой поездке. Америка — большая страна, пока она не для меня. Где-то глубоко я понимал, что не смогу полететь.
Меня это тогда очень поразило. Значит, он тоже предчувствовал это. Не хотел этой поездки, боялся ее. И мы оказались на разных континентах…
Это удивительно, как все во Вселенной взаимосвязано, и нет ничего случайного. Каждый человек идет по жизни только своей дорогой. Он встречает попутчиков, которые учат его чему-то новому, открывают глаза на то, чего он раньше не замечал. Дают ему новые силы жить и любить жизнь. И мой спутник — как бы я его ни воспринимала — тоже мой Учитель.
Конечно, обучение часто бывает болезненным, а прозрение — опустошающим, но все это, как горькое лекарство, — это наша плата за жизнь без иллюзий, жизнь в гармонии с удивительным НАСТОЯЩИМ — единственным, что принадлежит нам.
СИДАА-ЙОГА — ПУТЬ ДУШИ
Эта необыкновенная возможность поехать в Америку возникла в Екатеринбурге. Мы вели там занятия. И даже не могли принять всех желающих.
"Мирзакарим Норбеков" — это имя буквально прогремело по всему городу и области после серии передач на радио и на телевидении. К нам приходила масса людей. И вот однажды к нам подошла слушательница. Она была настолько в восторге от того, что мы делаем на своих занятиях, и от их результатов, что от волнения долго не могла заговорить о главном, лишь благодарила. Затем мы услышали ее предложение:
— То, что вы делаете, так похоже на сидда-йогу — направление высшей духовной йоги исцеления через душу, которое практикуется в Америке и Индии. И я хорошо знаю людей, занимающихся этим. Вам нужно познакомиться. Гурумайи возглавляет это направление в Америке. Вам обязательно надо туда съездить. Я попрошу, чтобы вам прислали приглашения. И принесу почитать свои конспекты по сидда-йоге.
Сначала мы с Мирзакаримом не придали особого значения этому разговору. К нам подходили сотни людей, и мы слышали много разных предложений. Но эта слушательница оказалась настойчивой и последовательной. Она связалась с семьей Мостовых в Нью-Джерси, которую очень давно и близко знала. И там началась подготовка к нашему приезду. Позже, когда я познакомилась ближе с Верой Мостовой в Москве, куда она приезжала, чтобы увидеть нас в работе, — спокойной, мягкой и одновременно настойчивой энергичной женщиной, — я почувствовала ее искренний интерес к тому, что мы делали, и желание помочь.
После этого предложения события начали развиваться буквально волшебным образом. Пришло приглашение на нас двоих. Мы должны были проводить там свои занятия! Для нас это был новый этап в нашей работе. Программа была составлена минимум на два месяца так, чтобы, если возникнет необходимость, ее можно было продлить. Мы с таким воодушевлением готовились. Новые возможности дали нам новые силы. И еще больше сблизили нас. Американская сторона очень хорошо подготовилась к нашей встрече. Были составлены красочные проспекты с информацией о том, кто мы и чем занимаемся. Для нас это было впервые. Семья Мостовой, которая нас пригласила, достаточно давно и крепко обосновалась в Америке. Они насколько серьезно готовились к нашему приезду, что их старшая дочь уволилась с работы, чтобы стать переводчиком на наших занятиях.
В тот период предстоящая поездка стала для нас мощным призывом к обновлению. Все шло, как по нотам, и вдруг… Удар был тем неожиданней, что произошел он в самый последний момент. Это была катастрофа. Были подготовлены занятия специально для слушателей Америки. Для нас это был новый барьер, экзамен. И мне пришлось сдавать его одной.
"СПАСИБО, ЛАРИСА и АНКА"
"За храбрость и мужество, которые вы проявили в отсутствие вашей мужской половины. С самыми радужными надеждами и наилучшими пожеланиями. Вера".
Как это она хорошо написала, упомянув про мою мужскую половину, мою половинку, часть меня. Ведь без него я только половина целого, законченного, гармоничного. А храбрость и мужество действительно понадобились. Ведь на занятиях я была одна. А групп было две. Первая — двадцать человек — англоязычная, вторая русская — чуть побольше, это бывшие "наши".
Русскоязычная группа занималась по вечерам, после работы, в доме у Вериной сестры — Натки Тамарченко. Другая — днем, в доме у Веры. Группы были небольшие, поэтому с каждым предварительно поговорили, чтобы выяснить индивидуальные проблемы и целенаправленно помочь. Разница в характерах этих групп сильно ощущалась. Люди в Америке очень пунктуальны. За пять-десять минут до начала приходили все, и минута в минуту объявленного времени уже были на своих местах, готовые ко всему. У них считается дурным тоном опаздывать — признак неуважения. На занятиях они были открыты и бесхитростны, как дети. Старались все делать, как надо.
