"Сомнения и страх сжимают горло. Он снова хрипит. Он болен. Он пробует свой пульс. Он испуган. Он весь потен. Он дрожит. Пророчество, последний гороскоп! Он упустил из виду предостережение!
Одиночество подавляет его. Он боится одиночества. Что-то ужасное скапливается вокруг него, когда он один. Он должен видеть людей. Он должен действовать. Ему нельзя думать. Только действовать!
Он идет к лифту".
Эти слова написаны Раушнингом за шесть лет до кончины Гитлера. Впереди еще будут победы: покорение Франции, бомбежки Лондона, беспримерный поход на Восток. Но уже тогда его парки соткали ему погребальный ковер, из которого в 45-ом советские разведчики извлекут обожженный труп невысокого человека, на шесть лет погрузившего мир в состояние ужаса.
Я далек от мысли убедить читателя в существовании оккультно-магических корней германского нацизма. Ведь мы не рассмотрели за неимением места ни экспедиции в Тибет, ни работы Аненербе, ни опыты на о.Пенемюнде. Действительно ли общался Гитлер с могуществами Шамбалы, был ли он их медиумом, обладал ли даром ясновидения? Повель и Бержье со страстью первооткрывателей положительно отвечают на этот вопрос. Им вторит некто Пруссаков, списавший у них добрую половину главы, посвященной нацизму.[13] Не все работы, эксплуатирующие эту тему, заслуживают доверия. Не стоит забывать, что рядом с Аненербе в нацистской Германии работали заводы Круппа и Meccepшмита, а теории Горбигера соседствовали с разработкой атомной бомбы и реактивного движения. "Магический дух фашизма вооружился всеми рычагами материального мира", — предупреждают нас авторы "Утра магов".
Наше общество взрослеет. Поэтому охранительная магия против упырей типа "плохое — безобразное" должна уступить место взрослому беспристрастию. С Гитлера необходимо снять одежды, годные разве что пугалу. Зло, как было тонко замечено В.Соловьевым в "Трех разговорах", спрячет хвост под фраком, и прикроет копыта штиблетами, его посланцы будут умны и красивы и начнут карьеру с благодеяний. Вурдалаки будут распевать песни мира и дружбы, а суккубы начнут бороться за нравственность. И опять мы чего-то недоглядим, а когда будет поздно, затянем скорбные песни раскаяния.
Я далек от мысли, что две работы Раушнинга, собранные здесь, послужат нам предупреждением. Но нам повезло: во-первых, в том, что именно Раушнинга, утонченного аристократа и эрудита, Гитлер посвящал в свои планы, во-вторых, потому что глава Данцигского сената не поленился записать свои беседы с фюрером, в-третьих, оттого, что порвав с фашизмом и эмигрировав в Англию, он решился их опубликовать, и, наконец, в-четвертых, еще до полномасштабной войны в Европе, в "Звере из бездны" он указал на ее неизбежность и уличил общественность в патологической глухоте. "Перед нами зеркало, в котором мы должны узнать себя — искаженными, но с долей нашей собственной сущности. И это касается не только немцев. Гитлер — это проявление не одного лишь пангерманизма, а всей нашей пораженной слепотой эпохи", — пишет Раушнинг в 1939 году.
Быть может, кто-то, прочитав эту книгу, загорится желанием найти Зверя в его логове. Маленький совет на прощание: не ходите далеко, не ищите Зверя под мостовыми. Лучше подойдите к зеркалу, и на лице, удивленно глядящем на Вас из Зазеркалья, отыщите две маленькие черные точки.
Видите?..
Альберт Егазаров
ПРЕДИСЛОВИЕ
Если Гитлер победит… Я полагаю, никто не имеет даже самого отдаленного представления о всемирном революционном перевороте, который произойдет после этого. Не в одной лишь Европе — во всем мире рухнут все внешние и внутренние порядки. Случится то, чего никогда не случалось прежде в истории человечества: всеобщее крушение Порядка как такового!
Сокрушить мир — вот цель недавно начатой войны. Гитлер убежден, что ему нужна лишь одна победоносная война, чтобы преобразовать всю Землю согласно своей воле. Безумная мысль. Но историческая сила, руководимая ложными творческими амбициями, способна, по крайней мере, на одно: превратить весь мир в руины.
В "Майн Кампф" не написано о том, чего на самом деле хочет Гитлер и что должен совершить национал-социализм. Эта книга — для масс. Но у национал-социализма есть и тайное учение. Оно преподается и разрабатывается в определенных кругах весьма малочисленной элиты. В СС, "Гитлерюгенд", в кругах политического руководства, во всех кадровых организациях есть слой обычных членов — и группа посвященных.
Только узким кругам посвященных известно, чего на самом деле хочет Гитлер, и что такое национал-социализм. Только в узком кругу Гитлер более откровенно высказывался о своих политических и социальных целях. Находясь в одном из таких узких кругов, я слышал все это из его собственных уст.
Если бы эти "Разговоры" были опубликованы еще полгода назад, меня обвинили бы в злобных измышлениях и клевете. Даже намеки, не говорившие ни слова по существу, возбуждали удивление и недоверие. Выпустив в свет "Революцию нигилизма", автор этих строк снова вынужден был выслушивать упреки, будто его утверждения противоречат тому, что ясно сказано в "Майн Кампф" о целях национал-социализма. В частности, относительно союза между национал-социализмом и Советской Россией. То, что я недвусмысленно сообщал об истинных целях Гитлера, никто не принимал всерьез, пока в национал-социализме видели только немецкое националистическое движение, которое борется против некоторых наиболее тяжелых условий Версальского договора. Только сейчас мир созрел для того, чтобы увидеть Гитлера и гитлеровцев такими, каковы они на самом деле: апокалипсическими всадниками гибели мира.
Эти разговоры с Гитлером аутентичны. Они состоялись в последний год борьбы за власть и в первые два года (1933/34) господства национал-социалистов. Автор этих строк почти всегда делал свои записи непосредственно под впечатлением услышанного. Многие из них можно считать почти дословными. Здесь Гитлер в кругу доверенных лиц свободно высказывает свои истинные мысли, скрываемые от масс. Эти высказывания, конечно же, принадлежат человеку "ненормальному" в общепринятом смысле слова. Но какими бы дикими не казались его идеи, они несут в себе некий отзвук, который мы расслышали только теперь — отзвук демонического голоса разрушения.
Здесь один человек приводит к абсурду целую эпоху. Перед нами зеркало, в котором мы должны узнать себя — искаженными, но с долей нашей собственной сущности. И это касается не только немцев. Гитлер — это проявление не одного лишь пангерманизма, а всей нашей пораженной слепотой эпохи. Здесь один человек, весьма ограниченный, раб в глубине своих инстинктов, подобно Дон Кихоту, воспринимает буквально все то, что до сих пор было для прочих лишь духовным искушением.
