Порой случались комедийные эпизоды. Однажды наткнулись мы на благопристойное интеллигентное семейство, которое поджаривало рыбу на костерке, разложенном среди сухой хвои. Мальчишки индейским шагом выступили из кустов, стали вокруг и начали решительную беседу, предварив ее вежливым «Вы, конечно, извините, но…»
Глава семейства засуетился, признавая, что он, «увы, и в самом деле не досмотрел» и что «сейчас примем меры». И «ах, какие вы, ребята, молодцы…» Я подошел чуть позже и обнаружил, что нарушитель – не кто иной, как известный писатель-натуралист Борис Рябинин. Узнали друг друга, рассмеялись, он опять покаялся и начал хвалить ребят. Когда расставались, десятилетний Алька в нахлобученной старой пилотке и с зеленой нашивкой «Лесной звезды» на рукаве, сказал:
– Борис Степанович, у вас хорошие книжки про собак, я их люблю…
– Книжки или собак? – поинтересовался польщенный автор.
– И то, и другое, одинаково. Но вы ведро с водой все же не забудьте поставить у костра, такое правило…
В этом уже прорез а лась бескомпромиссность отрядных принципов – та, за которую впоследствии то хвалили то (чаще) ругали пресс-центр и флотилию «Каравелла».
Видимо, эта бескомпромиссность (вкупе со стилем отношений внутри отряда и его умением быстро подниматься на разные дела) понравилась приехавшему ко мне в гости Володе Матвееву, тогдашнему заместителю главного редактора журнала «Пионер», в котором я раз за разом уже печатал свои рассказы и повести. Володя (в будущем – один из инициаторов и создателей известной «педагогики сотрудничества») сказал, что из такой «дружной ватаги» может получиться настоящий отряд юных корреспондентов, и для начала попросил сделать коллективный материал о проектах будущих городов. Сделали. В редакции ребячьи рисунки и заметки понравились… Так появился в Свердловске детский пресс-центр, подчиненный непосредственно центральному журналу, органу ЦК ВЛКСМ.
Сколько истерик это вызвало у всякого областного начальства («Почему не согласовали?! Кто разрешил?! Зачем они снова лезут в конфликтные ситуации, лучше бы на себя посмотрели!..») – это опять же отдельный разговор. Да и написано про те дела уже немало. Вопрос в другом. Как крепло и осознавало себя ребячье сообщество. Чем оно было полезно. Как и за счет чего сумело выжить в самые трудные времена?
Ведь проходили десятилетие за десятилетием, исчезали и возникали государства, менялись генсеки и президенты, политические режимы и понимания жизненных ценностей, поколение за поколением, вырастаая, расставались с отрядом (который с 1968 года стал называться «Каравеллой»), а это ребячье сообщество продолжало существовать, хотя порой становилось мне уже совсем невмоготу. Бывало, что и я грешный, и мои взрослые помощники (обычно из выросших членов отряда) приходили к выводу, что «всё, кранты, пора завязывать это дело, ребята». Но другие ребята, еще не выросшие – барабанщики, юнкоры, матросы, штурманы и капитаны построенных своими руками парусников – вставали на дыбы и отказывались «открывать кингстоны». «Жили и выживем снова!»
Так в чем же причина живучести?
Причин несколько, и, рассказывая о них, я возможно, буду говорить не по принципу их важности и весомости, а о том, что приходит в голову в первую очередь (ну, не теоретик же я, черт возьми, предупреждал ведь! А те, кто придумал термины «крапивинская система», «крапивинская педагогика», пусть сами и облекают их в научные формы).
Сначала я снова хочу сказать о товариществе .
Мне, а потом и моим помощникам (и воспитанным в отряде, и пришедшим со стороны энтузиастам) приходилось учить ребят многому (предварительно выучившись самим): фехтовальным приемам, туристским навыкам, фотоделу, киносъемкам, такелажным премудростям, элементам навигации, морским сигналам, умению владеть инструментами при постройке яхт и шитье парусов, токарному мастерству, стихосложению, журналистским жанрам, выступлениям на сцене, игре на сделанных своими руками «суворовских» барабанах и… да и не перескажешь всё. Однако самой трудной наукой было воспитание человеческих отношений. Во все времена. Так, чтобы ребята относились друг к другу по-доброму.
Может возникнуть недоуменный вопрос: как же это получается, ведь традиции товарищества вы заложили в ребячьей компании еще в самом начале и дальше они должны были работать автоматически, по инерции, поддерживая в коллективе необходимую атмосферу! Разве не так?
Так-то оно так, но… если в топку разогнавшегося паровоза не подбрасывать уголь, он долго не проедет. Несмотря на инерцию. И если не проветривать самую замечательную квартиру, воздух в ней потеряет свежесть. Ведь приходили новые ребята с привычными уличными и школьными замашками, где отношения типа «эй ты, конопатый, ну-ка подвинься, здесь мое место, я чё сказал…» были обыкновенны, как летний дождик. И довольно заразны. Их надо было нейтрализовать и менять внутри общей отрядной атмосферы. А для этого атмосферу нужно было поддерживать в «постоянном режиме». Иногда незаметно: «Саня, поговори-ка осторожно с Игорьком, чего-то малыш утром в палатке носом хлюпал, может, по маме заскучал…» или «Анютка, вечером спой у костра про барабанщиков, наш новичок Шурик по этой песне просто обмирает…» А иногда прямее и жестче: «Братцы, вы пришли в отряд недавно и должны запомнить сразу: здесь никто никогда никого не дразнит, никого не обижает, ни на кого не замахивается, не показывает силу. И никаких кличек и прозвищ…»
– Ага, «никаких», – иногда возражали новички. – А вон Сережку зовут Рыжиком.
– Но это ласковое прозвище, оно ему самому нравится. Одно дело «Рыжик», другое «Рыжий». Уловили?
– Ага…
– Вот и молодцы. А теперь шагайте, помогите девочкам дошивать паруса.
– А мы не умеем!
– А они покажут. Будете люверсы обметывать.
– А если не получится? Смеяться будут…
– Да никто не будет смеяться . Покажут, как надо… А если люверсы не обметать как следует, парус вод ветром – р-раз и на мелкие клочья. Так же, как отряд, если в нем не дружба, а вредность. Ясно?..
Вроде бы не хитрые нравоучения, а делали свое дело. Но, конечно, не только они, а общий настрой отрядной жизни. Понимание, что без чувства локтя друг друга «вымрем, братцы, как динозавры», и ощущение, что жить гораздо легче и смелее, когда ты «свой среди своих и равный среди равных»…
Вот, пожалуй, подходящая иллюстрация.
Двадцать лет назад, в 1986 году, «Каравелла» по заказу одного московского издательства подготовила книжку «Здравствуй, отряд!» В ту пору пионерская организация жила уже с ощущением близкого кризиса, и наиболее умные руководители искали пути ее сохранения (понимали, что вообще без детской организации стране никак нельзя). И хотели обрести какие-то примеры жизнестойкости. Вот и вспомнили про «Каравеллу». Решили получить книжку про отряд, действующий не по указаниям методистов Минпроса и завучей по воспитательной работе, а по инициативе и в интересах самих ребят.
