Многие из этих оазов служат местами летних кочевок туземцам-торгоутам. Торгоуты принадлежат к монгольскому племени, составляя, по всей вероятности, отрасль монгольского народа халха, с которым у них много общего. Это те самые торгоуты, которые в конце XVII столетия откочевали оттуда с своим ханом Хо-Урлуком в пределы России и поселились в степях между Волгой и Уралом.
Они приняли в то время русское подданство и даже сражались вместе с нашими войсками против крымских татар. Но в 1771 г. большая часть их с ханом Убаши во главе укочевала к оз. Балхаш и, потерпев на берегах его жестокое поражение от враждебных киргизов, достигла, наконец, своей прежней родины Джунгарии и поступила в подданство Китая, успевшего уже покорить Джунгарское царство и упрочить свою власть в этой стране.
О пребывании в нашем отечестве торгоутов сохранились еще предания, хотя и не вполне ясные и определенные, а у князей их имеются даже письменные о том свидетельства, как то: жалованные грамоты, дарственные записи, а также печати с нашим государственным гербом, монеты и многие старинные русские вещи, вывезенные, по их словам, предками из России.
В настоящее время область распространения торгоутов в Северо-Западном Китае весьма обширна, хотя число их не должно быть очень велико. Они живут в пространстве, ограниченном с севера Сауром и р. Урунгу, распространяясь по верхним притокам этой реки; с востока приблизительно чертой от верховьев Булугуна к городу Гучену; с юга плодородной полосой, тянущеюся вдоль северного подножия Тянь-Шаня и занятой ныне оседлым китайским и отчасти мусульманским населением, а на западе распространены до наших границ[1]. Только центральная часть очерченного четырехугольника, представляющая голые, безжизненные пустыни, совершенно необитаема ими.
По наружному виду торгоуты не строго подходят под известные внешние признаки, отличающие монгольскую расу: скулы у них выдаются немного, нос скорее можно назвать толстым, нежели вздернутым и приплюснутым; лоб у торгоутов далеко не такой покатый, как например, у китайцев, уши тоже нельзя признать отвислыми или торчащими. Наиболее характерными внешними признаками их служат крупные, грубые черты лица и сильно сдавленный между височными костями череп.
Торгоуты говорят на особом монгольском наречии, столь мало отличном от языка монголов-халха, что они понимают их свободно, равно как и урянхаев, вероятно, их соплеменников, живущих к северу от верховьев р. Урунгу, по восточным склонам Южного Алтая. Татарского же языка и его киргизского наречия они не понимают совершенно, исключая тех, которые находятся в частом общении с нашими пограничными или китайскими киргизами, занимающими область Черного Иртыша.
Верхняя одежда у мужчин состоит из халата с талией, напоминающего своим покроем подрясник наших церковнослужителей и сшитого из светло-синей нанки с небольшим стоячим воротничком и круглыми металлическими пуговицами по бортам. Халат опоясывается ремнем, на котором висят в кожаных чехлах массивное огниво и короткий нож – неразлучные спутники торгоута. Обуваются торгоуты в черные или желтые кожаные сапоги с короткими, но широкими голенищами. Волосы мужчины заплетают в одну косу, выбривая слегка переднюю часть головы, а бороду и усы, должно быть, просто выщипывают. Головной убор у мужчин состоит из низенькой, усеченно-конической войлочной шляпы с небольшим обшлагом.
Верхнюю одежду женщин составляет синий нанковый халат, похожий несколько покроем на наши прежние дамские пальто. Свои черные и жесткие волосы торгоутки мажут каким-то клейким веществом, придающим им лоск и устойчивость их затейливой прическе, с пробором посредине и как-то особенно вычурно приподнятыми и слегка изогнутыми волосяными прядями на висках. В ушах они носят серебряные или медные кольцеобразные серьги, достигающие у иных вершка в диаметре.
По характеру торгоуты – добрый, простодушный пастушеский народ. Их радушие и гостеприимство, которые они оказывали нам в пути, оставили у нас приятные воспоминания об этом патриархальном народе. Когда мы останавливались в виду их аулов, они почти всякий раз привозили нам молоко и айран[2]. Если мы отказывались принимать эти приношения, то торгоуты начинали упрашивать, так как святой для них обычай гостеприимства, говорили они, налагает обязанность заботиться о нуждах посещающих их кочевья путников и оказывать им посильное пособие.
Чиновники недобросовестно относятся к этому бедному народу. Хотя торгоуты никаких податей не платят, но зато разные случайные поборы и вымогательства обходятся им дороже правильных налогов. Они отбывают пикетную службу, кормят проезжих китайских чиновников и проходящих солдат, которые обращаются с ними самым бесцеремонным образом.
Иногда китайские власти делают на них настоящие разбойничьи наезды, забирая лучший скот будто бы в казну, по требованию высшего начальства, а между тем сами продают его потом на стороне в свою пользу заезжим купцам. Мы были свидетелями, как один китайский офицер, посланный из Гучена с отрядом, собрал в Южном Алтае с тамошних торгоутов около 1000 верблюдов, не заплатив за них ни гроша, но обещая возвращение. Однако торгоуты не увидели более своих верблюдов, и им оставалось только оплакивать потерю столь дорогих для них животных.
Торгоуты исповедуют ламаистскую веру. По дороге мы часто встречали торгоутские капища, состоящие из больших конической формы шалашей, крытых хворостом. Внутри этих капищ, воздвигаемых всегда на местах открытых и возвышенных, устроены из камней жертвенники, на которых мы находили остатки сожженных костров, а на одном нашли перегоревшие бараньи кости.
По образу жизни торгоуты кочевой, пастушеский народ. Все их достояние заключается в скоте, в особенности в баранах, но у них водятся также в достаточном количестве коровы, лошади, козы и верблюды. Хлебопашеством занимаются далеко не все, да и то в ограниченных размерах, как бы в подспорье своему главному занятию – скотоводству. Пашни распахивают сошниками, похожими на лопаты, всегда близ источников, орошая по временам свои посевы пшеницы, проса и табака искусно проведенными арыками.
Кровом торгоутам служит войлочная юрта, несколько отличная от нашей киргизской по устройству деревянного остова, на который натягивается войлок. Среди этого жилища, прокоптевшего от дыма, поддерживается огонек, над которым стоит таган с котлом. По сторонам валяются лохмотья, служащие постелями, седла и сбруя, стоят сундуки и разная домашняя утварь, а перед входом у стены помещается божница с кумирами.
Юрты более зажиточных отличаются некоторым убранством: коврами, деревянными складными кроватями и множеством посуды исключительно китайского изделия. Вообще же торгоуты, угнетаемые китайцами и отчасти своими народными правителями, живут большей частью в бедности.
