Летом 1914 года, незадолго до начала Первой мировой войны, Буденный наконец получил отпуск с правом выезда из части и побывал в родных местах. Дочь Нина вспоминала: «Его жена оказалась хорошей работницей, и папин папа, мой дедушка, был доволен невесткой. Но там были всякие обстоятельства… Да и то сказать: сколько может женщина без мужа жить?» Можно предположить, что и Буденный в Петербурге, а потом и на Дальнем Востоке вел далеко не монашескую жизнь. Да и на этот раз законным супругам довелось пробыть вместе не больше месяца – грянула Первая мировая. Трудно сказать, была ли у Буденного и его первой жены настоящая любовь – ведь они столько лет провели в разлуке. Похоже, что эта свадьба вообще была совершена по сговору родителей, что было тогда обычным делом в крестьянской и казачьей среде.
Должность полкового наездника была весьма выгодной. Буденный объезжал лошадей офицерам, причем за приличные деньги. Дочь Нина вспоминала, что отец «подумывал о конном заводе. У него… после революции деньги пропали… Он зарабатывал тем, что всем офицерам лошадей выезжал. Папа копил на свою мечту, а они у него брали в долг – потому что хорошо пьянствовали и в карты играли… Там были не бог весть какие деньги, но на начальный капитальчик для маленького конного заводика ему бы хватило». Выходит, Семен Михайлович еще и деньги одалживал, скорее всего, под проценты. А благодаря трезвому образу жизни особенно тратить их не приходилось. Так что «красный Мюрат» оказался прирожденным коммерсантом. Это еще раз доказывает, что Буденные были людьми не бедными, раз Семен Михайлович всего за каких-нибудь шесть лет – с момента окончания школы наездников и до начала Первой мировой, – сумел скопить капитал, достаточный для приобретения конного завода, пусть и небольшого. Так что большевистская революция с ее национализацией банков крепко ударила по финансовому благополучию будущего маршала. И особой симпатии большевики сами по себе у будущего советского маршала не должны были вызывать. Однако логика Гражданской войны на Дону, логика противостояния иногородних и казаков навсегда привела Буденного в большевистский лагерь. Где, кстати сказать, наибольших успехов он достиг именно в области коневодства. Лошадей Буденный любил и хорошо знал, как с ними обращаться.
Обычно выпускников петербургской офицерской школы после увольнения в запас с удовольствием брали тренерами на конные заводы. Лучших мастеров по выездке трудно было сыскать. Однако Семен Михайлович в запас уходить не собирался. Напомним, что он собирался открыть конный заводик, пусть маленький, зато свой. А армейскую службу использовал для того, чтобы накопить необходимый первоначальный капитал. Не исключено, что к лету 1914 года он уже скопил достаточную сумму и в отпуск в родные края приехал как раз затем, чтобы присмотреть подходящий завод. Владеть конным заводом на Дону иногородним никто не запрещал, а держать его можно было и на арендованной земле. Главную ценность ведь представляли кони, а не земля. Не исключено, что вскоре Буденный уволился бы из армии. Не будь войны и революции, Семен Михайлович, вполне возможно, стал бы успешным коннозаводчиком средней руки. А если бы бизнес пошел хорошо, то, вполне возможно, выбился бы и в миллионщики, но в историю бы точно не попал. Однако такому мирному течению жизни помешали война и последовавшая за ней революция, которая и обессмертила имя Буденного.
Известие о начале войны застало Семена Михайловича в Платовской. В свой полк он больше не вернулся. Его направили в Армавир, в запасный полк Кавказской кавалерийской дивизии, предназначенной для действий против Германии. Уже 15 августа маршевые эскадроны направились на фронт, в район польского города Калиш к западу от Варшавы. В начале сентября Буденный оказался в 18-м Северском драгунском полку Кавказской кавалерийской дивизии на должности взводного унтер-офицера 5-го эскадрона. В этой же должности он закончил Первую мировую войну.
Воевал Буденный храбро и умело, но позднейшие официальные биографы, да и сам Семен Михайлович в мемуарах «Пройденный путь» непомерно раздули и преувеличили его подвиги на фронтах Первой мировой, многие из которых не находят документального подтверждения. Согласно закону конструирования героического мифа, герой должен быть героем всегда. И в ранней юности, когда он выигрывает скачки в присутствии самого военного министра, и в годы войны, когда сам Бог велел ему обрести полный георгиевский бант, и, уж конечно, в свой звездный час, в годы Гражданской, когда он будто бы стал создателем советской конницы и сыграл решающую роль в победах Красной армии над Деникиным, белополяками и Врангелем. Правда, в годы Великой Отечественной войны похвастать Семену Михайловичу оказалось нечем – тут уж самые апологетически настроенные биографы оказались бессильны. Поэтому о деяниях Буденного в Великую Отечественную упоминают лишь скороговоркой, подчеркивая лишь его роль последнего командующего кавалерией Красной армии, которая опять-таки в значительной мере свелась к заботе о людях и лошадях, но отнюдь не к планированию боевых операций, в чем Буденный вообще никогда не был силен.
Согласно утверждению Семена Михайловича, свой первый подвиг он совершил под польской деревней Бжезины. 8 ноября 1914 года утром кавалеристы выдвинулись на опушку леса в полукилометре от Бжезин и начали скрытое наблюдение. В засаду, устроенную взводом Буденного, попал немецкий обоз. Драгуны, потеряв всего двоих убитыми, взяли пленных и несколько повозок с оружием и обмундированием. Буденный получил знак отличия Георгиевского креста – солдатский Георгий 4-й степени. Его портрет будто бы напечатали в газетах – правда, газет этих дотошные биографы так и не сыскали.
Но вскоре с наградой якобы пришлось расстаться. В конце ноября 1914 года Кавказскую кавалерийскую дивизию перебросили на Кавказский фронт. В немецкой колонии Александрдорф близ Тифлиса, где располагался полк, Буденный в драке ударом кулака серьезно покалечил другого унтер-офицера – Хестанова. При сравнительно небольшом росте (172 см) Семен Михайлович обладал большой физической силой и ударом кулака запросто сбивал человека с ног. Так что драка с кем-либо из унтер-офицеров вполне могла иметь место, однако все дальнейшее – плод полета творческой фантазии Семена Михайловича. 3 декабря военно-полевой суд будто бы приговорил Буденного к лишению «Георгия». Перед строем драгун с него сорвали крест. От более серьезного наказания Буденного, по его словам, отмазал ротмистр Крым-Шамхалов-Соколов, командир эскадрона, утешивший своего любимого унтера: «Не отчаивайся, Семен. Человек ты справедливый. Хитрость, смекалка и сила у тебя есть, а кресты – дело наживное». В этой истории правдой может быть только то, что эскадронный командир, питавший очевидную симпатию к Буденному (тот ведь наверняка объезжал его лошадь), замял дело с избиением Хестанова. Но никакого суда над Буденным, как мы убедимся дальше, не было, и ордена у него никто не отбирал.
