Все это похоже на древнюю пастораль земли, неизменную от века к веку.
И все-таки именно здесь увидел впервые мир тот русский мальчик, которому было суждено пропороть небесный свод и лицезреть небо посреди дня не синим, а черным, да и сам день обогнать, поравняться с земной ночью и встретить вновь рассвет, отдаленный от заката не часами, а минутами.
Из тех следов, которые оставляла тяжелыми колесами история на клушинской земле, самым необыкновенным, бесспорно, останется след мальчугана, который учился здесь ходить. Однако его жизнь не стоит особняком; она вписалась в протяженную во времени летопись, достойную и сама по себе уважения.
Работник краеведческого музея Иван Сергеевич Герасин достал переплетенные в твердую обложку рукописи по статистике, этнографии и истории здешним мест. В первой рукописи зияла сквозная дыра, видимо прогрызенная мышами, но выцветшие чернила сберегли четкий крупный почерк. Следующие листы сохранились в целости, хотя им близко к сотне лет.
И вот что я узнала о селе Клушине.
Исторически знаменитое, некогда цветущее, и, если верить преданию, резиденция удельного князя, село Клушино лежит на отлого-гористой возвышенности в 12 верстах на северо-восток от Гжатска по старинной Волоколамской столбовой дороге. Оно расположено четырьмя слободами или улицами. На возвышении церковь.
Река Дубна берет свое начало в семи верстах и впадает в Гжать. Правая низменность сохранила название околицы. Река Дубна заимствовала свое название от дубовой рощи. Сейчас исток окружен кустарниками и молодыми березами. Дубы исчезли бесследно.
Почва суглинистая, плодородие скудное. Окружающая местность ровная, низменная. В глубокую старину на ней был древний строевой лес с непроходимыми болотами, от которых остались одни кочки и трясины.
Когда и кем основано, неизвестно. Предание говорит, что прежде называлось городком Галкином. Что в нем жили князья царского рода; указывают место суда и расправы. В горе при деревне Мясоедово будто были рудники и чеканилась монета. Село Клушино производят от имени: жил-де здесь боярин Клуш. Правда, Василий Федорович Бирюков, здешний старожил, слышал от деда несколько иначе: была когда-то женщина, укрывавшая в лесу беглых, вот ее и прозвали Клушей. Сама-то она была вольная, но вокруг тесно примыкали друг к другу владения графов Каменских, князей Голициных и монастырские земли: было от кого бежать крепостным!
«В русскую историю, - сообщает старая рукопись,- занесен тот факт, что в 1610 г. гетман Жолкевский при селе Клушине разбил тридцатитысячную русскую армию, предводимую Дмитрием Ивановичем Шуйским, братом царя Василия Шуйского. В двух верстах от села к северу есть курган, на который указывают, как на памятник этой битвы, как на могилу павших. Таким образом, первое достоверное известие о Клушине восходит к началу 17 века, к временам междуцарствия».
Скупые сведения о клушинской трагедии дополняет академик С.Б. Веселовский в своей работе о предках Пушкина. Да, под Клушином, на поле боя вполне могли стоять бок о бок дальний предок поэта и еще более отдаленный пращур космонавта! Правда, последний остался бы для истории безымянным, тогда как Григорий Григорьевич Сулемша был, по словам академика, «не только дельным, но даже выдающимся воеводой». Гаврила Григорьевич Пушкин, младший брат Сулемши, тоже воевал под Клушином. Поражение решило участь царя Василия.
Если постепенно взбираться дальше по ступеням веков, имея в примете историю села Клушина, то существовал документ и 1677 года, так называемый Столбец, писанный старинной рукою под титлами и хранимый свернутым в трубку. Это челобитная крестьян о том, что клушинские попы владеют лишнею землею. Он интересен точной сословной расстановкой действующих лиц: кого Столбец величает по имени-отчеству, кого просто по имени и фамилии, а кого и уничижительной кличкой. Так, писец, важная по тем временам фигура, статистик и экономист, заносивший в свои писцовые книги полный реестр земель и имущества, назван уважительно Афанасием Семеновичем Лбянским. Низший чиновник, подъячий - современный делопроизводитель, - более кратко Игнатием Писиным, А клушинский староста - смерд, хлебопашец - пренебрежительно Андрюшкой Кирнаковым.
Но продолжим чтение изгрызенных мышами «Смоленских епархиальных ведомостей» за 1877 год, который столь неторопливо и обстоятельно, хотя, разумеется, со многими пропусками и умолчаниями, излагают историю Клушина.
«Археологических остатков бывшего в нем княжения совершенно нет. Рассказывают, что несколько ранее 1812 года крестьяне напали на род подвала, ямы или погреба, где нашли много разноцветной одежды, совершенно истлевшей. Одежда имела форму допетровских времен, то есть кафтана или богатого зипуна. Вообще, это смутное предание: найденная одежда распадалась в пыль».
Изредка находили клады в окрестностях Клушина; монеты восходят от царя Ивана Васильевича, и не моложе 17 века. Некоторые отыскивали их, путешествуя со щупом, то есть железным прутом, который погружали в землю. Такое настойчивое верование дает намек на то, что близ села когда-то были люди, имевшие возможность прятать сокровища. Быть может, эпоху эту следует отнести ко времени удельных князей. Тем более что в Гжатском уезде остались следы бывших крепостей или замков в виде правильно округленной насыпи, на которой идет очень узкая дорога. Таких насыпей несколько, например, близ сел Колокольни, Будаева, Варганова. Все они известны под именем «жилища богатырей русских, откуда они перекликались друг с другом». «...Разорение 1812 г. дотла истребило Клушино. При наступлении мелкие отряды французов, заходивших в Клушино для фуражирования, буквально истреблялись клушанами. Один из крестьян сторожил французов на колокольне, завидев неприятеля, ударял в колокол, бил набат, все прятались в конопли и из этой засады нападали или ждали, пока французы сложат ружья в козлы. Тела убитых французов, особенно при их отступлении, бросали в колодцы и засыпали землею».
Достопамятный 1812 год истребил документы, хранившиеся в церкви, которых, говорят, было немало. Клушино жестоко пострадало в эту эпоху, народ иначе не называет ее как «разоренье». Клушино вынесло два разорения - другое литовское, времен Шуйского.
К пятидесятилетию Советской власти местная гжатская газета «Красное знамя» печатала записки одного из первых клушинских комсомольцев, К.М. Ковалева, доцента Пятигорского фармацевтического института.
Он начинает с воспоминаний раннего детства, когда воображение мальчишек особенно поражала буйная деревня Прилепово (вплотную за речкой Дубной примыкавшая к Клушииу. Оттуда была гагаринская бабушка Настасья Лысикова). Славилось Прилепово зачинщиками всех драк и уменьем постоять друг за друга в кулачном бою. Но в обыденной жизни и клушинские и при-леповцы были одинаково покорны. «Бедняки, - пишет Ковалев, - низко кланялись богатеям Рублевым, мельнику Гольцову, Галкиным за то, что они в трудное время втридорога ссужали им пудишко ржаной муки. В праздники село наводняли толпы нищих и калек. Большинство хозяйств жило за счет отхожих промыслов. Только на пасхальные и рождественские дни кормильцы наезжали домой. Тогда в трактире Смольянова собирались за «парой чая», заводили осторожный разговор о политике».
