С самого начала Джордж выделялся в школе своей экстравагантной для того времени манерой одеваться. Майкл МакКартни, брат Пола, будучи на год моложе Харрисона, вспоминал, что у Джорджа всегда были длинные волосы, ещё задолго до того, как они вошли в моду. И если Джон утверждался в школе посредством бесконечных стычек и драк, то Джордж делал то же самое внешним видом, чем очень досаждал учителям. Причина же того, почему Харрисон не стригся, была проста. Отец в целях экономии сам стриг всю семью, чем и вызвал ненависть Джорджа к этой процедуре. Джордж ходил в школьной кепке, видневшейся где-то на верхушке его причёски и в очень узких брюках. Когда отец потребовал переделать их, тот немедленно ответил:
– Не могу папа, я уже выкинул лишние кусочки.
«Ношение необычной одежды, в крайнем случае сохранение своей индивидуальности, не имея при этом денег, было для меня способом самоутверждения, – вспоминал о тех днях Харрисон. – Я никогда не относился с уважением к авторитетам и педагогам, которые не могли дать практических навыков, их нужно было приобретать самому, как бы трудно это ни было. Нужно было убедиться, что сам можешь делать необходимые вещи. Я не понимал, что заставляло меня это делать, всё получалось само собой. И они не смогли лишить меня индивидуальности. Оглядываясь назад, я рад, что этого не произошло».
В классе было обычным то, что Харрисона выставляли за дверь или ставили в угол. Но постепенно Джордж стал уклоняться от конфликтных ситуаций. «Я понял, что можно не конфликтовать. Никто из преподавателей не обращал на меня внимания, когда я спал на задней парте, или убегал с уроков. Главное было не возражать им».
Родители Джорджа были рады тому, что жалобы на их сына прекратились. Отец всегда хотел, чтобы Джордж получил настоящее образование. Он видел в этом залог будущих удач в жизни, так как сам он пережил великую депрессию и знал, что такое не иметь работу.
Музыкой Джордж вначале не увлекался. Заразился ею он примерно в то же время, что и остальные битлы. Как-то, купив по случаю у одного из одноклассников гитару, он стал учиться игре на ней. Вначале ничего из этого не получилось, что приводило мальчика в полное отчаяние. И только мать поддерживала его:
– Научишься, сынок, научишься. Только стой на своём.
И он продолжал, играя до того, что разбивал пальцы до крови. Однажды для участия в одном из многочисленных музыкальных фестивалей Джордж и его брат Питер организовали группу под названием «Ребелс». Но пока Харрисон не встретился с «Куарримен», до тех пор ничего серьёзного не произошло…
Ринго Старр (Ричард Старки)
(от 1940 до 1956)
Ричард Старки, или Ринго Старр – самый старший по возрасту битл. Его родители поженились в 1936 году и вскоре переехали в один из рабочих кварталов Ливерпуля.
«Мы были простыми, бедными рабочими людьми. Такими же были и семьи моих родителей. Правда, насчёт моей прабабки ходили слухи в семье, что она была богачка. Они основывались на том, что вокруг её дома была хромированная ограда».
Ринго родился 7 июля 1940 года, именно в тот день, когда началась первая бомбёжка Ливерпуля германскими фашистами. Ричардом его нарекли по традиции рабочих семей называть первенца именем отца. Те страшные дни войны Ринго отчётливо не помнит, но мать, миссис Элси, часто рассказывает ему об этом. «Однажды я бежала в бомбоубежище. Вокруг стоял ужасающий грохот разрывающихся где-то недалеко бомб, выла сирена, было очень страшно. Боясь попасть под бомбу, я схватила Ринго и побежала. Всю дорогу он нещадно вырывался из моих рук, и только в убежище, когда я пришла в себя, то поняла причину его поведения – я бежала, неся Ринго вверх тормашками…»
Когда мальчику было три года, родители разошлись. Вскоре после этого, испытывая материальные трудности, матери Ринго пришлось искать квартиру подешевле. Маленький Ринго не особенно переживал из-за ухода отца. Только иногда, в дождь, он говорил матери, что ему скучно и хорошо бы иметь брата или сестру, а то не с кем поговорить в такую погоду.
Первый этап учебы Ринго проходил в начальной школе Св. Силантия. Мать, работавшая в то время официанткой, оставляла его то у бабушки, то у соседей. Когда мальчику исполнилось шесть лет, у него обнаружили воспаление аппендикса, окончившееся перитонитом. В детской больнице на Миртл-стрит ему сделали две операции. Вот как Ринго вспоминает о своём первом пребывании в операционной. «Я попросил у них чашку чая, но они (т е. врачи) сказали потом, после операции. Затем я потерял сознание и не приходил в себя 10 недель».
В больнице он пробыл почти год. Вообще-то родителям в этой больнице посещать детей было запрещено, но, учитывая тяжёлое положение Ринго, для его матери было сделано исключение.
После такой тяжёлой и длительной болезни Ринго пришлось бы весьма трудно в школе. Но ему очень во многом помогла Мэри МакГвайр – дочь подруги его матери. Если бы не она, то Ринго тогда вряд ли научился бы даже читать. Их дружба была такой сердечной, что когда Ринго выкидывал какой-нибудь фокус, то соседи часто приходили к МакГвайрам и жаловались:
– Знаете, что натворил ваш Ринго?!
«Я всегда любила его, – вспоминала Мэри, – он был очень общительным и весёлым, весь в мать. У него были большие голубые глаза. Я никогда не думала, что у него большой нос. Только после того, как пресса растрезвонила об этом, я обратила на это внимание».
Безупречностью поведения мальчик не блистал. Однажды, попав в дурную компанию, он пытался продать одно драгоценное украшение, принадлежавшее его тёте. Всего за шесть шиллингов! Но на этом его криминальные истории кончились.
Школу Ринго не окончил, так как весь учебный год во втором классе он не посещал занятий. Вместо этого он бил баклуши с друзьями в Сефтон-парке.
Больше всех из родных Ринго любил своего деда-чудака, работавшего в порту докером. Тот был настоящим пролетарием, старавшимся воспитать в Ринго чувство ответственности перед людьми.
В 1953 году его мать вторично выходит замуж. «Я сказала ему, что выхожу замуж. После колебаний Ринго сказал: „Что ж, выходи, я не хочу, чтобы ты кончила как бабушка“. С отчимом Ринго быстро поладил.
В тринадцать лет Ринго серьёзно заболел плевритом. После болезни отчим, чтобы чем-нибудь заинтересовать мальчика, записал его в клуб болельщиков известной английской футбольной команды «Арсенал», хотя сам болел за «Вест Хэм Юнайтед». Сам Ринго очень хорошо относился к отчиму и становился на его сторону во время семейных разногласий. «Я всем обязан ему», – говорил мальчик.
Второе пребывание в больнице продолжалось два года. В школе Ринго не дали характеристику для устройства на работу, заявив, что его попросту не помнят. Дело принимало серьёзный оборот – мало того, что не было законченного среднего образования и здоровья, ещё не было самого важного – работы.
