Стинг и сам пытался играть на фортепьяно, как только начал дотягиваться до клавиш. Он был убежден, что как только он начнет ударять по ним, то сразу же получится музыка. Именно такое отношение к музыке сохранилось у него до настоящего времени.
Юный Стинг постоянно напевал себе под нос песни. В начальной школе он бегал по площадке для игр, а в его голове вертелись мелодии собственного сочинения. Он просто не мог выбросить из головы некоторые свои творения, однако в доме не было никого, кто предложил бы ему подумать о музыке, хотя бы как о хобби.
Когда Стингу было восемь, его дядя Джон эмигрировал в Канаду и оставил свою гитару в доме семьи Стинга. Глаза Стинга просто загорелись, когда он увидел ее, и он попросил у родителей разрешения взять ее. Вскоре он научился играть несколько популярных мелодий и начал исполнять их для родственников. «Иногда он просто сводил нас с ума своей гитарой», — вспоминала Одри спустя годы.
Эрни Самнер в конце концов согласился позволить Стингу брать уроки игры на гитаре просто для того, чтобы вся остальная семья могла обрести мир и покой. «Я направил его к известному учителю музыки по имени Бьянти. Я помню, что это стоило десять шиллингов в час — очень дорого по тем временам. Вы можете представить, как я был сердит, когда мистер Бьянти позвонил мне, чтобы сказать: «Ваш сын тратит мое время и ваши деньги. Его нельзя научить!» — вспоминал Эрни спустя годы.
Проблема была в том, что Стинг не очень-то хотел играть те мелодии, которые, как полагал его учитель музыки, вполне приемлемы для обучения. Он не вернулся к мистеру Бьянти, а Эрни Самнер, конечно же, не собирался выбрасывать деньги на другие уроки.
Однако Самнеров заботила не одна лишь «совершенная» игра Стинга на гитаре. К девяти годам он был чрезвычайно высоким, и в школе с ним обращались как с чудом природы. Дома он также страдал от множества странных комментариев в свой адрес.
Все еще одетый в шорты, несмотря на свой рост, Стинг выглядел смешно — долговязый, неуклюжий шест. Неудивительно, что в конце концов к нему прилипла кличка Ларч (это имя эксцентричного дворецкого из комического телевизионного шоу ужасов «Семья Аддамсов»). В школьной футбольной команде Стинг был поставлен в ворота на том основании, что он высокий и вряд ли пропустит мяч, который летит в его ворота. К сожалению, они ошибались. Он был мечтателем и часто вовремя не выходил из этого состояния, чтобы воспрепятствовать мячу, и пропускал даже самые «мягкие» голы. Непривлекательная внешность Стинга и постоянные подколки со стороны школьных товарищей привели юношу к тому, что он замкнулся в себе. Он начал скрывать свои желания, не проявлял характер и не высказывал свое мнение по поводу некоторых вещей из страха, что всё это может привести его к неприятностям. И в результате получилось так, что у Стинга было очень мало настоящих друзей в детстве. Казалось, никто его не понимал. Фактически любимые телевизионные персонажи были ему ближе окружающих людей, а это еще более озадачивало тех, кто находился рядом с ним.
Однажды он смотрел телевизор со своим другом по имени Кевин, шел вестерн под названием «Бронко Лейн». В одном эпизоде ковбой по имени Тендерфут (герой другого приключенческого сериала) появился в этом фильме в качестве второстепенного героя. Однако на другом канале в это же время Тендерфут играл в своем собственном фильме, и Кевин спросил Стинга: «Как же этот ковбой может быть на двух каналах одновременно?»
Стинг посмотрел на своего друга недоверчиво и подумал: «Ты не очень-то умен, не правда ли? Ты просто глуп». Затем он объяснил Кевину, что ни одна из этих программ не передается в прямом эфире.
Пристрастие Стинга к телевидению также разожгло в нем естественное любопытство к некоторым вещам. Однажды он смотрел программу о прыжках с трамплина и стал расспрашивать об этом своих родителей. «Это то, чем занимаются состоятельные люди», — последовал сдержанный ответ отца. Классовое неравенство сорок лет назад ещё существовало в местах типа Ньюкасла и было весьма ощутимым.
Все чаще Стинг обнаруживал, что ему приходится опускаться до того же уровня, что и его окружение. Это делалось для того, чтобы его друзья и семья не обращались с ним, как с каким-то чудаком из за того, что у него были глубокие знания или понимание таких вещей, о которых они и не подозревали.
К сожалению, в школе такой подход создал массу проблем. Он стал очень самодовольным ребенком и даже убедил себя в том, что ему не надо усердно трудиться, чтобы преуспеть в чём-либо. В сравнительно простых четвертных экзаменах Стинг часто оказывался в последней пятерке в классе. Однако, когда подошел экзамен «одиннадцать плюс» — тест на абстрактное мышление и умственное развитие, он легко выполнил его.
Сдача этого экзамена ознаменовала важный поворотный момент в жизни Стинга, потому что если бы он провалил этот экзамен и пошел бы в тогдашнюю среднюю школу, то, вероятно, он закончил бы как малолетний преступник, или, если бы ему повезло, как молочник, шахтер или рабочий на судоверфях.
Его родители были настолько довольны, что он сдал этот экзамен, что купили ему абсолютно новый красный велосипед. Несмотря на финансовые затруднения, Эрни почти всегда умудрялся убедить семью в том, что они хорошо обеспечены.
С другой стороны, учителя Стинга были просто в ярости от его успеха, потому что казалось будто он достиг его сам по себе. Когда один из них узнал, что Стинг сдал «одиннадцать плюс», то вытащил Стинга, поставил его перед классом и сказал: «Этот мальчик собирается в Сейнт Катберт! В классическую школу прямого субсидирования![4] Я полагаю, что это немыслимый позор! Садись, мальчик!»
В те дни классические школы прямого субсидирования были учреждениями, которые принимали как детей состоятельных родителей, плативших за обучение, так и других, подобных Стингу, которые считались талантливыми и содержались на стипендию, выделяемую школе местными властями. Доходы Эрни Самнера были выше установленного минимума, и ему пришлось заплатить просто королевскую сумму в пятнадцать фунтов за первый год обучения в Сейнт Катберте, но со второго года Стинг уже учился бесплатно.
И минусом и плюсом школы Сейнт Катберт было то, что она находилась в районе Вест-Энд, на противоположном краю Ньюкасла, далеко от дома, где жили Самнеры. А это значит что каждый день Гордону предстояло путешествие, которое занимало почти час времени только в один конец. Это было первое крупное изменение в жизни юного Стинга, и оно сформировало у него высокомерие в сочетании с болезненной уязвимостью. Его взгляды на такие вещи, как нищета и политика, уже начали формироваться, и он был решительно настроен полностью не приспосабливаться ни к одному из социальных слоев, а в особенности к тому, который в его новой школе назывался «средним классом».
