Самое необычное фото Ильича. В образе финского крестьянина
Зато была прекрасная возможность каждый день купаться в озере. Ленин был отличным пловцом и любил нырять, пытаясь достать дно в самых глубоких местах. Бонч-Бруевич потом вспоминал:
«Несколько раз я ходил с ним купаться, и так как он был замечательный пловец, то мне бывало жутко смотреть на него: уплывет далеко-далеко, в огромное озеро, линия другого берега которого скрывалась в туманной дали, и там где-то ляжет на воде и качается на волнах… А я знал и предупреждал его, что в озере есть холодные течения, что оно вулканического происхождения и потому крайне глубоко, что в нем есть водовороты, омуты, что, наконец, в нем много тонет людей и что по всему этому надо быть осторожным и не отплывать далеко. Куда там!
– Тонут, говорите?.. – переспросит, бывало, Владимир Ильич, аккуратненько раздеваясь.
– Да, тонут… Вот еще недавно…
– Ну, мы не потонем!.. Холодные течения, говорите, – это неприятно… Ну, ничего, мы на солнышке погреемся… Глубоко?
– Чего уж глубже!
– Надо попробовать достать дно…
Я понял, что лучше ничего этого ему не рассказывать, так как он, как настоящий заядлый спортсмен, все более и более каждый раз при этих рассказах начинает распаляться, приходить в задор».
Жизнь в шалаше, вдали от ближайших деревень, должна была скрыть от любопытных глаз регулярное появление посланцев из Петрограда. После Июльского кризиса большевики фактически вынуждены были вновь перейти на полулегальное положение. Ленин поддерживал связь с оставшимися в столице товарищами, держал руку на пульсе ситуации. Читая газеты, проклинавшие его на все лады, он только усмехался: «Миллионы экземпляров буржуазных газет, на все лады кричащие против большевиков, помогли втянуть массы в оценку большевизма».
Кроме того, неожиданный «отпуск» позволил ему работать над книгой, которая выйдет уже в 1918 году под названием «Государство и революция». Как следовало из названия, труд был посвящен буржуазному государству и его судьбе после социалистической революции. Работа как таковая носила теоретический характер, однако, вне всякого сомнения, была написана на злобу дня. Многие тезисы, сформулированные Лениным на страницах этой книги, ему вскоре предстояло претворять в жизнь.
Государство – это инструмент насилия, инструмент господствующих классов, писал Ленин. Следовательно, «освобождение угнетенного класса невозможно не только без насильственной революции, но и без уничтожения того аппарата государственной власти, который господствующим классом создан». На его место придет новое, пролетарское государство в форме диктатуры пролетариата. Однако это лишь переходная стадия. Поскольку всякое государство есть инструмент насилия, по мере развития социалистического общества, по мере движения к коммунизму государство неизбежно отомрет.
В чем же, по Ленину, разница между буржуазным государством и государством социалистическим? В своем шалаше вождь революции пишет строки, которые и сегодня, сто лет спустя, не утратили своей актуальности:
«Свобода капиталистического общества всегда остается приблизительно такой же, какова была свобода в древних греческих республиках: свобода для рабовладельцев. Современные наемные рабы в силу условий капиталистической эксплуатации остаются настолько задавленными нуждой и нищетой, что им «не до демократии», «не до политики», что при обычном, мирном течении событий большинство населения от участия в общественно-политической жизни отстранено. Демократия для ничтожного меньшинства, демократия для богатых – вот каков демократизм капиталистического общества».
Этой фальшивой демократии он противопоставляет истинную демократию социалистического государства:
«В капиталистическом обществе мы имеем демократию урезанную, убогую, фальшивую, демократию только для богатых, для меньшинства. Диктатура пролетариата, период перехода к коммунизму, впервые даст демократию для народа, для большинства, наряду с необходимым подавлением меньшинства, эксплуататоров. Коммунизм один только в состоянии дать демократию действительно полную, и чем она полнее, тем скорее она станет ненужной, отомрет сама собою».
Ленин формулирует идею о постепенном, поэтапном переходе к коммунизму. Ждать, что сразу же после революции будет построено коммунистическое общество, – утопия. Необходим более или менее длительный переходный период. Коммунизм станет возможным построить только тогда, «когда люди настолько привыкнут к соблюдению основных правил общежития и когда их труд будет настолько производителен, что они добровольно будут трудиться по способностям». А для этого необходимы серьезные изменения не только в отношениях собственности, но и в головах, в человеческой психологии.
О том, возможны ли такие изменения в принципе, ведутся жаркие споры по сегодняшний день. Одни говорят, что человек по своей природе эгоистичен, и поэтому построение коммунистического общества – утопия. Другие утверждают, что представления и привычки людей постоянно меняются, и то, что было невообразимо еще сто лет назад, сегодня становится реальностью. О постепенном характере изменений, о необходимости формировать новое мировоззрение говорит Ленин: коммунизм «предполагает и не теперешнюю производительность труда и не теперешнего обывателя, способного «зря» – вроде как бурсаки у Помяловского – портить склады общественного богатства и требовать невозможного. До тех пор пока наступит «высшая» фаза коммунизма, социалисты требуют строжайшего контроля со стороны общества и со стороны государства над мерой труда и мерой потребления, но только контроль этот должен начаться с экспроприации капиталистов, с контроля рабочих за капиталистами и проводиться не государством чиновников, а государством вооруженных рабочих».
«Ввести» коммунизм указом, распоряжением, чьей-то волей нельзя, заявляет Ленин. Переход к коммунизму осуществится по мере созревания производительных сил и изменения мировоззрения большинства людей. Пока этого не произошло – необходима переходная стадия, на которой нужно обеспечить максимально широкое участие масс в управлении государством. «Если действительно все участвуют в управлении государством, тут уже капитализму не удержаться», – писал Ленин.
«Государство и революция» станет последней крупной работой Ильича. В последующие годы из-под его пера будет выходить огромное количество статей, писем, программных документов. Однако времени на то, чтобы сосредоточиться и написать пусть небольшую, но книгу, у него уже не будет никогда.
В августе было принято решение покинуть гостеприимный шалаш. Все чаще шли дожди, надвигалась осень, и двум не очень уже молодым людям становилось все неуютнее на открытом воздухе. Кроме того, подолгу оставаться на одном месте – значило нарушать все мыслимые правила конспирации. О том, насколько эффективно умеет работать российская тайная полиция (пусть и в обстановке нараставшего хаоса в стране), большевикам было известно не понаслышке.
