— Оставляю за собой право первого зрителя.
Слегка поклонился и пошел дальше. Уже через минуту к Левитану подбежал распорядитель выставки и сообщил, Павел Михайлович покупает его этюд.
В Саввинскую слободу Левитан возвращался вовсе не на поезде.
Он летел! Над заснеженными полями, над сонными лесами. И холодный зимний воздух выветривал из его головы всю «мерихлюндию».
Уже третью его работу подряд знаменитый Третьяков покупает для своей галереи. Немногие маститые художники этим похвастаются.
Веста лежала на коврике в большой комнате, возле дивана, смотрела на отблески пламени из печки и слушала завывания ветра.
«Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя!
То как зверь она завоет, то заплачет, как дитя!»
Пушкин замечательный поэт. Веста это поняла, когда услышала его стихи в исполнении Софьи Кувшинниковой.
Действительно, «как дитя»! Интересно, была ли у Пушкина любимая охотничья собака? Или только няня?
Веста всерьез взялась за Пушкина. Читала под столом большую детскую книжку с картинками, которую позаимствовала у хозяйкиной дочери. По складам, когда никто не видел. Трудное занятие, листать страницы. Когти не слишком приспособлены. Кстати, большинство людей убеждены, собаки не умеют читать. Наивное заблуждение! Многие из них являются очень даже начитанными хвостатыми существами.
Поначалу Пушкин слегка разочаровывал.
«И днем, и ночью,
Кот ученый,
Все ходит по цепи кругом…»
Опять про этих зловредных котов!? Почему не написать:
«… Пес ученый,
Все ходит на цепи кругом…»
Но потом, когда Веста добралась до лирической поэзии, оценила в полной мере гениальность великого поэта.
«Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса…»
Невольно вспоминались походы с хозяином на этюды. Запахи прелых трав и тревожные крики улетающих журавлей. И щемящее чувство светлой печали заполняло всю ее большую собачью душу.
И хотелось тихонько повыть.
5
Весной Веста отправилась в «путешествие». Со своим любимым хозяином. Вещей взяли столько, считать, не пересчитать! Чемоданы, баулы, этюдники, коробки с красками. По этому случаю Весте купили новый поводок, ошейник, (свиной кожи!), и даже зачем-то намордник. Дикость какая-то!
Ох, как долго тянулась эта поездка! Сначала в Москву на поезде. Шум, гам, грохот, запах гари… Потом еще по Москве на другой вокзал. Потом опять поезд. Тряска, грохот, гарь, сплошные неудобства.
Левитан всю поездку молчал и смотрел в окно на проплывающие мимо маленькие полустанки.
…Временами ему казалось, на платформе одного из них стоит отец. В форме и с флажком в руке. Десять лет назад отец сильно простудился и заболел. Его увезли в больницу, из которой он уже не вернулся. Так и не вытащил семью из бедности…
Веста поначалу вязалась к хозяину со своим мячиком, чтоб отвлечь от мрачных мыслей. Но Левитан не реагировал. Тогда она демонстративно легла на пол купе и, зажмурив глаза, стоически продолжала ждать, когда эта дурацкая поездка закончится.
В Новом Иерусалиме наняли пролетку, погрузили в нее все вещи и поехали вдоль реки Истры. Куда-то по дороге вверх по течению.
Веста не раз порывалась выпрыгнуть из пролетки и бежать рядом с лошадью. Было бы гораздо разумнее. Ей ноги размять, одно удовольствие. И ему просторнее. Но Левитан крепко держал за поводок и не давал никакой свободы.
Наконец-то, приехали! Деревня называлась Бабкино.
— Гав! Гав! — донеслось со всех сторон. Собак вокруг множество. Но все какие-то невоспитанные. Потому их держали на цепях.
А когда из маленького дома с уютным палисадником их встречать вышел уже знакомый Антон со своим пенсне, и с сестрой Машей, Веста поняла. В прошлый раз Чехов и Левитан не все друг другу сказали. Опять будут долго разговаривать. Для того и приехали.
А вот и флигель Левитана
Художник милый здесь живет,
Встает он очень-очень рано
И тотчас чай китайский пьет.
Позвав к себе собаку Весту,
Дает ей крынку молока
И тут же, не вставая с места,
Этюд он трогает слегка.
Что правда, то правда. В Бабкино Левитан писал много. Это Веста могла подтвердить под любой присягой. Конечно, хотелось бы, чтоб он поменьше работал и пошел с ней на охоту. Или на худой конец, просто побегать вдоль реки. Ведь какое счастье, пробежаться вдоль реки во весь дух. Чтоб ветер свистел в ушах!
Но бегал Левитан чрезвычайно редко. Разве только иногда, наперегонки с ней. Хотя, такое соревнование заведомо нечестно. Все-таки у нее четыре лапы, а у него всего две ноги.
Дни Весты протекали в ожидании и нетерпении!
Наконец-то! Свершилось! Веста с Левитаном отправились на охоту. Поначалу все складывалось замечательно. К Чехову приехали еще много гостей. Старший брат, Николай, (тоже художник!), Костя Коровин, (тоже художник!), с какой-то девушкой, Мария Киселева, жившая неподалеку с своем имении с дочерью. Людей собралось очень много и потому Левитан вечером заявил. Утром он пойдет и настреляет уток. Чтоб всех прокормить. Веста возрадовалась.
«Веселится и ликует весь народ!».
Вышли рано, когда все еще спали. Дичи вокруг! так и выпархивали из-под каждого куста. Никого не боялись. Во весь голос крякали, перекликались. Совсем обнаглели! После каждого выстрела Веста бросалась в сторону предполагаемого падения птицы и, ошалев от счастья, искала. Все чувства обострились до крайности. Параллельно она слышала даже пение жаворонка над соседним полем за много километров. Левитан стрелял много, но ни разу не попал. Веста устала до ужаса. Побегай, туда-сюда, туда-сюда. И главное, все попусту!
Это издевательство продолжалось бесконечно. Уже и солнце поднялось в зенит.
Когда силы кончились, Веста легла с ног хозяина и демонстративно тяжело дыша, как паровоз, начала сверлить его возмущенным взглядом. Но Левитан почему-то только легкомысленно усмехался. И вдруг страшное подозрение закралось в охотничью душу Весты. Левитан специально стреляет мимо!!! Он почему-то жалеет дичь!
Ужас, позор, несмываемое пятно бесчестья!
Веста напряженно всматривалась в глаза хозяина, но его, слегка виноватая улыбка и недоуменное пожимание плечами, ничуть не прояснили ситуацию.
Ах, как ей хотелось в эту минуту тяпнуть его как следует. За пятку. Чтоб осознал всю ответственность.
Когда вернулись домой, Веста от стыда не могла смотреть людям в глаза. Залезла под крыльцо и не вылезала до самого вечера.
