В том же житии содержится рассказ о том, как Гвинллиу, король Гливисинга в Южном Уэльсе, влюбился в принцессу Гуладус и украл ее у отца, короля Брихейниога Брихана. Спасаясь от погони, Гвинллиу с невестой проскакали на коне мимо Артура, который играл на вершине холма в кости с теми же Каем и Бедуиром. И тут случилось непредвиденное: «Увидев приближающихся к нему короля и принцессу, Артур тотчас воспламенился похотью к деве и, исполненный недобрых мыслей, сказал своим спутникам: «Знайте же, что я страстно желаю ту девицу, которую всадник увозит прочь на своем коне». Однако они воспротивились, сказав: «Недостойно тебя столь великое злодеяние, ибо мы дали клятву помогать страждущим и гонимым. Давай лучше поскорее спустимся вниз и узнаем, в чем причина их бегства». Он же ответил: «Раз вы оба предпочитаете помочь ему, а не силой отобрать у него для меня ту девицу, спуститесь вниз и узнайте, кто из них владеет этой землей». Они повиновались и сделали по его слову, и Гвинллиу ответил: «Свидетель Бог и все бритты, кто меня знает, что я — владелец этой земли». Вернувшись к своему господину, посланцы поведали ему то, что услышали, и тогда Артур и его спутники, вооружившись, обрушились на врагов Гвинллиу и заставили тех в великом смятении бежать в их родную страну»(13){79}. Обращают на себя внимание не только зависимость Артура от мнения подчиненных, но и то, что он вместе с ними разгуливает по чужим владениям — по-видимому, автор жития считал такое поведение обычным для него. Несмотря на счастливый конец, житие изображает полководца человеком аморальным, движимым прежде всего своими желаниями.
Еще более сомнительным выглядит поведение Артура в «Житии святого Карантока» (Vita Sancti Carantoci), написанном в XII веке. Там описано, как святой по своему обычаю бросил в море переносной деревянный алтарь, чтобы возвести церковь там, где его вынесет на берег. Алтарь оказался там, где его подобрал «тиран той страны» Артур, который странствовал по своим владениям в поисках разорявшего их ужасного змея. Видимо, король испытывал острый недостаток мебели, поскольку он захотел приспособить алтарь под стол и скрыл от святого, что нашел его. Однако после того, как Каранток молитвой усмирил змея и вынудил его улететь прочь, Артур устыдился и не только вернул святому алтарь, но и даровал участок земли для строительства монастыря Kappoу. В житии Падарна (Патерна) он тоже выступает как стяжатель, захотевший отобрать у святого его скромную рясу. В наказание за это он провалился в землю по самую шею и был освобожден только после того, как раскаялся и попросил у Падарна прощения.
Достойнее всего Артур выглядит в «Житии святого Иллтуда» (Vita Sancti Iltuti), созданном раньше всех прочих, в XI столетии. Там прославленный валлийский святой, бывший прежде воином, прибыл из Арморики в Британию ко двору Артура «и увидел там славнейшее общество воинов, будучи вместе с ними почетнейшим образом принят и пожалован сообразно своей воинской чести»(14){80}. В житии Иллтуд именуется двоюродным братом Артура, что возвращает нас к вопросу о родственниках короля. Еще один его кузен — святой Тивридог, сын сестры Игрейны Тиванведд. В валлийском стихотворении «Разговор Артура с орлом» (XII век) пересказывается философский диалог короля с его племянником Элиулодом, почему-то превратившимся после смерти в орла. Его отцом называется некий Мадог — по всей видимости, брат Артура, о котором почти нет сведений, хотя в элегии из «Книги Талиесина» он назван «оплотом щедрости, пиров и празднеств». Сам Артур в этом стихотворении неожиданно называет себя бардом:
Я изумлен, хоть я и бард:
Зачем с вершины дуба, с дивных его ветвей
Смотрит на меня орел, зачем он кричит?
Эти строки почти дословно повторяют эпизод из повести «Мат, сын Матонви», в котором бог Гвидион видит на дубе своего сына Ллеу, превращенного в орла. Гвидион — великий воин и бард, в котором можно увидеть еще один мифологический прообраз Артура. Элиулод в триадах назван одним из «украшенных золотыми гривнами воинов Артура»: возможно, в ранней традиции он занимал место Гавейна и Ланселота — любимых племянников короля и лучших его рыцарей.
Валлийские источники ничего не говорят о детях Артура и Гвенвивар, поскольку, как будет показано дальше, они никогда не были мужем и женой. Зато в триаде 57 перечислены три возлюбленные Артура: «Индег, дочь Гарви Хира, и Гарвен, дочь Хейнина Хена, и Гвил, дочь Гвендауда»(15){81}. Первая из них, как и ее отец, упоминается в поэзии бардов, например, в стихотворении Грифидда ап Маредидда (XIV век): «Знакома мне любовь Артура к горам Британии… ради дочери Гарви Хира белоснежной»(16){82}. Упоминание гор отправляет Индег в Северный Уэльс, как и Гарвен (Прекрасноногую), могила которой, согласно «Надгробным строфам» из «Черной книги Кармартена», находится в Морва Рианедд — участке валлийского побережья между устьями рек Клуйд и Конвей. О третьей возлюбленной (ее имя или прозвище означает «Скромница») ничего не известно, но поздняя рукопись под названием «Происхождение героев» называет еще одну: «Элерих, дочь Иаэна, была матерью Кидвана, сына Артура»(17){83}. Четверо сыновей Иаэна из Каэр-Датил в Гвинедде упоминаются в «Килухе и Олвен» как родичи Артура со стороны их отца. Там же в числе «украшенных золотыми кольцами дочерей Острова Британии» названы Индег и Телери — возможно, та же Элерих.
Кем были эти «возлюбленные» (karedicwreic) Артура? Одни, вероятно — дочери знатных бриттов, отданные в наложницы влиятельному полководцу. Другие — «трофеи», захваченные в военных походах. В любом случае, личную жизнь исторического Артура никак нельзя назвать насыщенной, в отличие от жизни Артура легендарного. Тот, как и подобает герою, в основном имел дело с кельтскими богинями, замаскированными в романах под фей и королев. Его отношения с ними — вернее, с одной и той же богиней в трех уже знакомых нам ипостасях, — укладываются в стройную схему, воспроизведенную в «Мабиногион». Роман юного короля с Моргаузой-Морганой повторяется в повести «Мат, сын Матонви» как инцест Гвидиона с его сестрой Арианрод, приведший к рождению солнечного бога Ллеу Ллау Гифеса (Льва Могучей руки). Непростые отношения Артура с Владычицей озера — вероятно, тоже подразумевающие интимную связь, — имеют в основе «священный брак» кельтского короля с Матерью-Землей, изображенный в повести «Пуйл, король Диведа». Ее герой женится на богине Рианнон, которая после его смерти, ничуть не постарев, достается новому правителю Манавидану. Наконец, союз короля с Гвенвивар напоминает описанный в том же «Мате» брак Ллеу и прекрасной Блодейведд («цветоликой»), погубившей мужа в сговоре с любовником. Миф поразительно точно воспроизводит реальность — всякий правитель вступает в союз с ветреной богиней власти и пользуется ее дарами, чтобы потом, постарев или утратив популярность, быть безжалостно уничтоженным той же богиней ради нового фаворита.
