Много сейчас людей умирает. Да и в своей 116-й комнате в общежитии на Желябова столкнулась с кошмаром: полное запустение, грязь, пустые койки и в довершение - мертвая Ната - 34-летняя старая дева, поздно получившая карточки. А ведь она и до этого едва волочила ноги. Остальные студенты перебрались в другое общежитие.
Не только люди, но и сам город оставляет гнетущее впечатление: трамваи не ходят, редко - редко пройдет машина, лошадей совсем нет, да и людей ходит мало. Но несмотря на все это люди ни на кого не ропщут и ждут лучших времен.
15 января
Дни текут... Положение пока не меняется. Вчера была в городе. Стоят морозы минус 30-35 градусов. Деревья в городе красивы, в снегу, как в лесу. Одевала Валино пальто и валенки. Писем из дома давно не получала. Не было и сегодня, но пришел перевод, который я так и не получила - на почте нет денег. Дала домой срочную телеграмму, главным образом ради указания своего адреса.
Сегодня дежурю в изоляторе. Я что - коза отпущения? Нина Алексеевна, старшая сестра, говорит, что специально меня сюда поставила, так как никто здесь не убирает. Ну и было же здесь! Больные лежат хуже свиней: мокрые, вонючие, в кале. Я сменила им белье (вообще белья нет, меняют редко, но здесь лежат колитики и менять им нужно очень часто), постлала салфеточки на табуретки, достала по второму одеялу. Кроме того, вот уже 2-е дежурство я назначаюсь дежурной сестрой по всему отделению.
18 января. 5 часов утра
Сейчас меня назначили ответственной сестрой по дежурству в отделении. Раньше можно было, конечно, нелегально, ночью вздремнуть, сейчас нельзя. Нужно смотреть за всем отделением. Сегодня работала в ночь в двух палатах; вечером поступило (не в мою палату) двое больных, а в 3-й палате один умер. Хорошо, что в 2 ч ночи загорелся свет, а то можно было даже просмотреть это. Прибегает ко мне няня, говорит, что двое там спят неладно; посмотрела - рука теплая, но пульса нет. Ввела камфору, потом пришел дежурный врач, составил акт. Я показала ему других тяжелобольных по отделению. Вот каковы дела...
20 января
Ночь. Сижу в ординаторской. Сегодня свет дали часов в 9 вечера, и сейчас он есть. Дежурю по отделению, но лично на мне также 2 палаты (3-я и изолятор). Тяжело. Устала. Больные все время просят пить, а кипятка в отделении никогда нет, ругаются из-за порций, бранят за то, за что в добром госпитале и вообще в лечебном учреждении сестра не отвечает. Думаю, не бежать ли мне из этого госпиталя? У нас двух сестер откомандировали по собственному желанию. Нина Алексеевна говорит, что сейчас бы мне дали хорошую характеристику.
22 января
Вечер. Сейчас мы перебрались в другую комнату. Топим буржуйку. Их стали устанавливать в связи с прекращением подачи горячей воды. Можно сказать, что стало тепло, по крайней мере - пока топим. Света нет. Пишу при коптилке.
Сегодня нам прибавили еще 100 г хлеба, сейчас будем получать 400 г.
23 января. 2 часа ночи
Сидим с Паней, санитаркой, в изоляторе. Сейчас и сюда поставили буржуйку, хотя топим ее не все время, здесь теплее, чем в других палатах. Работаю сегодня во 2-й палате и здесь. Во 2-й не выполнила все назначения, так как все время приходится находиться здесь. Утром пришлось поставить 7 микроклизм. На этих больных смотреть непривычному человеку страшно: скелет, покрытый кожей.
Вечером свет давали на час. Сейчас сидим при коптилке, а носики наши утром будут как у трубочистов.
Завтра, вернее уже сегодня, обещали сводить нас в баню. Я не была в ней, наверное, месяца 1,5-2. Да и все так...
24 января
Комсомольское собрание в библиотеке. Горит лампа. Работает счетная комиссия, готовит списки для тайного голосования. Выбираем бюро комитета ВЛКСМ. Сегодня сводили в баню. Ну и помылись мы замечательно! Баня походила на деревенскую, мылись в парной, хотя пара не было, но было тепло. Правда, идти обратно было очень холодно, температура градусов 35. Выдали нам 5-го размера трикотажные кальсончики и рубашечки. Говорят, что сегодня хорошая сводка: освобождено 6 городов, до двух тысяч населенных пунктов, 17 тысяч убитых немчиков.
26 января
Сегодня опять, почти как обычно, сменили меня вместо 8 в 11-м часу. Утром съела сразу все 400 г хлеба. Вчера мне хлеб сберегла на обед и даже ужин тетя Дуся (Евдокия Михайловна, сестра 5-й палаты). Это женщина 40 с хвостиком лет, маленького роста, очень живая и подвижная. Ранее она работала в детских садиках. Добрая и хорошая женщина.
Живем как в берлоге, нет сейчас даже воды. Топим снег и лед. Больным утром дали по кружечке. Воду, говорят, возят с Невы.
30 января
Ходила в город узнать, нельзя ли перейти в госпиталь при нашем институте, хотела получить перевод на почте и сходить в Институт переливания крови. Везде, конечно, я была, но результатов никаких: в госпитале сестры нужны, но только сразу нужны и документы; почта закрыта, в Институте переливания крови 2-я группа не принимается. Не знаю, подавать ли рапорт об уходе? Лучше ли там будет? Видела Лию Петровну, судя по ее словам, - у них еще хуже... Население 2-3 дня не получало хлеба. Жуть...
Мне кажется, что Ленинград уже не выправится, население перемрет или будет задушено газами, или что-нибудь еще в этом роде.
Писем нет, вернее, нигде ничего не добьешься. У девчат жуткий вид: чуть получше колитных больных, лежащих в нашем изоляторе. Последнее дежурство была на работе более полутора суток, сменили только в 4 ч дня вместо 8 утра. Это ли не безобразие!
5 февраля
Кончила дежурить и все еще сижу в палате. Вечная история! Сменяют позже всех...
Ночью с Женей и одним моим больным ходили на Мойку за водой. Сейчас мы ходим все время. Подогрела воду на буржуйке и вымыла (до пояса) 33 человека. Были довольны.
Позавчера только пришла со смены и легла отдыхать, подняли на ноги приказом: младшим медсестрам очистить двор от нечистот. Пошли к начальнику и комиссару с протестом. Послали на уборку снега со стороны Мойки. Сделав дело, пришли и со скандалом вытребовали лишние полтарелки жидкого супа. Потом залегла до утра, с перерывом в четверть часа на ужин. Вот так и проходит мое время. Писем из дома нет и нет. Ночью сегодня почитала немного о приключениях Швейка...
9 февраля
Вчера в госпитале, а следовательно, и у нас в отделении, была пертурбация - изменение обычного хода событий, а именно: началась борьба с заразой и всякой нечистью. Госпиталь работает с 22 декабря, но до сих пор не меняли постельное белье, нательное же меняли один раз; полотенца были хуже половой тряпки; жили при кострах, коптилках, фонарях. Все в копоти. Больные завшивели. Вчера половину сводили в баню и сменили белье. Таким образом, из четырех палат - две "чистые" (в кавычках, потому что ни одеяла, ни гимнастерки не прогладили). Вши сами собой не исчезнут. В 4-ю и 5-ю палаты положили "чистых", а в 1-й и 2-й оставили "грязных", причем еще и колитных. В этой грязи очень много заболело колитом и энтероколитом.
