- Очнулся я, - вспоминал Сидоренко, - в сарае близ какой-то мельницы. Рядом со мной лежали такие же, как я, раненые. Появились фашисты. Они нагрузили нас в машины и увезли.
Пройдя через все ужасы гитлеровских концлагерей, младший политрук Сидоренко остался жив.
В общей сложности на Лубны наступала пехотная дивизия, которую поддерживало примерно полсотни танков. Фашисты обошли город и, по существу, окружили полк пограничников, вставший на их пути. Так мы оказались в двойном кольце, ибо к исходу 15 сентября 17-я немецкая полевая армия и танковая группа генерала Клейста в районе города Лохвица соединились со 2-й танковой группой. В числе других частей Юго-Западного фронта оказались в этом мешке и пограничники 94-го погранотряда. Правда, тогда мы еще не знали об этом. Полку приказали оборонять город Лубны, и пограничники действовали, исходя из этой задачи. Майор Врублевский решил снять роты нашего батальона с рубежа реки Оржицы и прикрыть ими главные силы полка с востока.
К нам прискакал на коне оружейный мастер отряда сержант Астахов и передал, чтобы рота прибыла в село Новаки. Шли полями, придерживаясь дороги на Верхние Булатицы. Везде слышалась артиллерийская пальба. Чем ближе мы подходили к Верхним Булатицам, тем отчетливее доносилась стрельба. Неожиданно и вокруг нас стали рваться снаряды. Не успели мы укрыться в лесных посадках, как увидели идущие прямо на нас по пшеничному полю немецкие танки. Это было настолько неожиданно, что поначалу мы растерялись. Потом кому-то пришла спасительная мысль - поджечь поле. Под прикрытием огня и дыма мы ушли от преследования.
В селе Новаки нас уже ожидал помощник Авдюхина по комсомольской работе Петр Латышев, которого я знал еще по Славутскому отряду. Это был общительный, жизнерадостный человек лет двадцати семи. Латышев объяснил нам, что полк вынужден был оставить Лубны и теперь его батальоны окопались севернее города. Нашей роте приказано занять оборону у развилки дорог возле села Клепачи и прикрыть основные силы полка с востока.
- Почему с востока? - спросил Рыков.
- Немцы форсировали Сулу и оказались в нашем тылу, - ответил Петр. - Вот вы и станете на их пути. Выдвигаться к Клепачам надо немедленно.
Латышев рассказал, как добраться до места, и рота двинулась лесной дорогой к маячившей вдали высоте. Когда мы подошли к ней, то увидели распластавшую крылья ветряную мельницу. Чуть поодаль в сумерках проглядывало село. Это и были Клепачи.
Не успели мы начать окапываться, как донесся шум моторов. Все насторожились. Неужели немцы?
- Приготовить бутылки с зажигательной смесью! - приказал капитан Рыков.
На дороге показалась бронемашина. Она неторопливо приближалась к нам. Вот уже видны отличительные знаки. Наша. Мы вышли из укрытий. Броневик остановился. Из него вылез генерал.
- Где штаб вашего полка? - спросил он.
- А вы кто будете? - осведомился Рыков. - Прошу предъявить документы.
- Я командир 6-го стрелкового корпуса генерал-майор Алексеев, мне нужно видеть майора Врублевского, командира погранполка.
Проверив у генерала документы, командир роты выделил ему сопровождающего. Бронемашина покатила дальше.
Пока мы окапывались, со стороны Пирятина к Лубнам подошел бронепоезд. Затем по дороге проследовали автомашины с прицепленными к ним орудиями. Капитан Рыков организовал службу охранения и разрешил людям отдыхать. Мы стали укладываться. В лесу и в селе было тихо. Однако где-то за Сулой то и дело взлетали ракеты, освещая сероватым светом низкие облака. Изредка там ухали взрывы и раздавался приглушенный треск пулеметных очередей.
На рассвете в Клепачи прибыл кавалерийский взвод полка.
- Где капитан Рыков? - спросил меня командир взвода.
- А зачем он тебе?
- Я должен передать пакет.
- Давай, я передам.
Не слезая с коня, Горбунов протянул конверт.
- Ну, будь здоров.
- А вы куда?
- Приказано находиться в Тишках, впереди вас.
Василий пришпорил коня, и взвод поскакал по дороге.
Я передал пакет капитану Рыкову.
- Поднимите роту и постройте людей, - приказал он, вскрыв конверт.
Рыков зачитал приказ, В приказе говорилось, что в соответствии с решением представителя командования 26-й армии генерала Алексеева 16 сентября полк в шесть часов утра переходит в наступление на город Лубны с задачей овладеть мостами через реку Сулу. Нас поддерживает артиллерийский зенитный дивизион и бронепоезд. В дальнейшем атаку развивают 186-й артполк и маршевый батальон из 26-й армии.
"Генерал (Алексеев. - М. П.) полагал, что сюда прорвались лишь слабые передовые части противника, - вспоминает о нашем бое в Лубнах в книге "Так начиналась война" Маршал Советского Союза И. X. Баграмян, - и поэтому решил атаковать первым. А перед его небольшим отрядом оказались крупные силы танковой армии Клейста. Враг, конечно, отбил атаку, потом двинул танки. А в отряде Алексеева ни одного противотанкового орудия. Однако отряд не отступил. Бойцы и командиры дрались яростно..."
Так в который раз пограничникам 94-го отряда за первые девяносто дней войны пришлось встать на пути танков Клейста. Но в то утро, когда капитан Рыков зачитал приказ о наступлении, мы, не посвященные в замыслы высшего командования, не представляли всей стратегической обстановки, сложившейся на Юго-Западном фронте, а готовились лишь отбить мосты, занятые противником.
Еще плыл в лощинах туман, а артдивизион и бронепоезд начали артиллерийскую подготовку. Вслед за первыми залпами полк из четырехсот с небольшим бойцов перешел в наступление. Наш батальон, в котором оставалось примерно сто двадцать человек, под командованием представителя штаба полка капитана Михаила Мирзиашвили покинул опушку леса у села Клепачи и начал развивать атаку в направлении мостов через Сулу. Две роты батальона, с которыми непосредственно находился капитан Мирзиашвили, наступали по ржаному полю. Наша рота во главе с капитаном Рыковым продвигалась к селу Ольшанка.
Вначале лесной дорогой батальон быстро спустился под гору. Но .как только лес кончился, капитан Мирзиашвили развернул пограничников в цепь. Это было примерно в километре от нас. Вскоре до нас донесся треск пулеметных очередей, винтовочные выстрелы, далекое урчание моторов, сухие резкие удары мин. Там начался бой.
Наша рота продвигалась по лощине вдоль мутноватой тихой речушки, поросшей густым пожелтевшим камышом. Потом лощина расширилась. Впереди показалось несколько приземистых хат, вытянувшихся по обрывистому берегу. Это была Ольшанка. Неожиданно дозорные подали сигнал остановиться. Ко мне подвели мужчину лет сорока пяти.
- Товарищ начальник, вот этот гражданин не советует нам идти дальше.
