С новым мужем Зыкина пристрастилась к рыбалке, находя в ней отдушину от бесконечной гастрольной жизни на колесах. Удила рыбу на Истре, на Урале, на Волге, на Оке под Тарусой… Обожала и подледный лов. «И пусть не так уж богат был иногда лов, — вспоминала певица, — зато после дня, проведенного на снежной целине, чувствовала себя отдохнувшей, бодрой, легко дышалось, да и пелось всласть».
Спустя какое-то время ей стали говорить, что в ее отсутствие — а ритм гастролей тогда стал возрастать — повадился ее суженый навещать какую-то женщину. Она сначала не верила, потом все, что ей говорили, оказалось правдой. Что делать? И она сказала: «Знаешь что, я жить с тобой не буду, мне не хочется унижать ни себя, ни тебя. Давай расстанемся». И расстались.
Третий муж, Владимир Котелкин, преподавал иностранные языки. Человек эрудированный, интересный. Он многому научил Зыкину и в искусстве, и в жизни. Все, что было опубликовано за рубежом о гастролях жены, он перевел, получилось два толстенных тома. В 1972 году они разошлись. «Непонятно как-то получилось, — говорила Людмила Георгиевна. — Мне в жизни ничего не доставалось легко. И надо было перебороть себя. Я не смогла на это пойти, заметив, что, бывая за границей, мой супруг стал заниматься не совсем благопристойными делами при коллекционировании икон. Я выставила его вещи за дверь, и мы разбежались в разные стороны. И потом, спустя некоторое время, дружеские отношения восстановились, в какой-либо просьбе или помощи я ему никогда не отказывала». (После развода с Зыкиной Владимир Котелкин женился на актрисе Алле Демидовой, но и этот брак просуществовал не очень долго).
С последним мужем, Виктором Гридиным, отличным баянистом и дирижером, Зыкина прожила пятнадцать лет, создав превосходный ансамбль «Россия», ставший академическим. Впервые талант выпускника музыкального училища имени Гнесиных разглядел внимательный к молодым талантам Юрий Васильевич Силантьев, возглавлявший эстрадно-симфонический оркестр Центрального телевидения и Всесоюзного радио. Сольные партии для баяна в сопровождении оркестра вывели Гридина в число ведущих исполнителей. Его приглашают крупнейшие в стране музыкальные коллективы. Так Виктор оказался в знаменитом Ансамбле песни и пляски имени А. В. Александрова. В 1977 году Зыкина объявила конкурс на замещение вакантной должности дирижера в ансамбль «Россия». Гридин выдержал испытание. Борис Александрович, руководитель армейского коллектива, сначала не хотел отпускать способного музыканта, но вскоре уступил его просьбам. Так Гридин встал за дирижерский пульт ансамбля «Россия».
Я не знаю, какие чувства испытывал музыкант к Зыкиной (он был моложе ее на четырнадцать лет), когда бросив жену и двоих детей, сделал ей предложение на гастролях в Германии. «Я в какой-то момент обомлела, — рассказывала певица. — Ты что, с ума сошел? Мы же артисты. Подумай, как следует», — говорю ему. «Я все продумал», — отвечал Виктор. «Так мы сошлись».
И все же наступила пора, когда они друг друга перестали устраивать. Были скандалы и размолвки к концу их совместной жизни — может быть, разница в возрасте сказывалась — и по поводу деятельности ансамбля, ее детища, и по поводу взглядов в делах личных.
Я был свидетелем нескольких сцен, когда страсти накалялись до предела. Как правило, Зыкина настаивала на своем в самой резкой форме, стучала ладонью по столу и не стеснялась в выражениях (со стороны казалось, что эта мать отчитывает как следует старшего сына за чересчур большие провинности). Гридин отвечал в не менее жесткой форме, считая достоинство мужчины превыше всего, он не мог допустить, чтобы им помыкала женщина, хотя бы и Зыкина.
В конце концов, они развелись, и он ушел к начинающей певице Надежде Крыгиной. По словам Гридина, Зыкина была натурой властной и тщеславной. Обладала болезненной чувствительностью, непостоянством и склонностью к преувеличению недостатков; нравом насмешливым, беспокойным и озабоченным. Была часто неуравновешенна, неорганизованна, непоследовательна, старалась делать несколько дел одновременно, не умела владеть своими эмоциями и чувствами. Разбрасывалась, подвергалась частой смене настроений, у нее было семь пятниц на неделе.
Мне кажется, что в этой оценке Гридина сквозит обида покинутого мужа.
Однажды в минуту откровения Зыкина сказала мне, что в своей жизни она обожала только три вещи: любовь, песню и машину… «А как же мужья?» — спросил… — «Я никого из них по-настоящему не любила», — ответила, как отрезала, Зыкина.
Несмотря на развод с Гридиным, Людмила Георгиевна старалась поддерживать отношения, она регулярно помогала всем, чем могла, семье Гридина от первого брака и новой жене бывшего мужа.
Случилась с Виктором беда — он серьезно заболел, начала сдавать печень (музыкант заразился вирусом гепатита во время гастролей в Афганистане), и когда врачи констатировали «цирроз печени с портальной гипотензией», с горя запил вместе с директором ансамбля А. И. Толмачевым (которого Зыкина вскоре уволила). Зыкина делала все возможное и невозможное, чтобы не спасти (спасти уже было невозможно), но хотя бы продлить Виктору жизнь. Не удалось. Гридин умер в апреле 1997 года.
После смерти Гридина она не искала нового суженого. Но вот незадолго до кончины появился врач Владимир Константинов, своего рода домашний лекарь. И Зыкина влюбилась в него, как она сказала, «до безумия и навсегда до самой смерти». Что это была за любовь, какие чувства испытывал к ней новый возлюбленный, имевший семью и детей, годившийся ей в сыновья, судить не берусь.
Все мужья и кавалеры Людмилы Георгиевны были моложе ее и немаленького роста. Как-то я ее спросил, каков ее идеал мужчины.
— Мужик должен быть умным, самостоятельным, добрым, сильным и высоким, не как плюгавенький Наполеон.
— Наполеон вовсе не был плюгавеньким, — возразил я. — В свои 169 сантиметров он казался меньше ростом на фоне окружавших его маршалов — гиганта Мюрата, рослых Ожеро, Брюна, Мортье… Кстати, многие выдающиеся личности были ниже легендарного императора Франции: Черчилль, адмирал Нельсон, Карл Великий… И Сталин в том числе. Известно, что рост «гения всех времени и народов» составлял всего 165 сантиметров…
— Но все равно. Согласись, маленьким мужчинам всегда присуща мания непогрешимости, величия, они хотят показаться выше, чем на самом деле. Тот же Наполеон вставал на цыпочки, когда танцевал с дамами на балах в замке Фонтенбло. Людовик «Красное солнышко» накладывал в туфли пачку картонок, чтобы хоть на несколько сантиметров быть выше. Если порыться в памяти как следует, могу найти подобных примеров множество.
