Воздушный бой начался с ходу и на малой высоте. Низкая облачность ограничивала маневр по вертикали, поэтому мы сходились в основном на виражах и в лобовых атаках. Это самое тяжелое в воздушной схватке. Летчик как бы скован, лишен простора, вынужден держаться неширокого радиуса действий. В таких случаях необходимы высшая осмотрительность, точная координация при пилотировании, иначе свалишься в штопор, а рядом земля.
При первом же заходе в лобовую, отправляю вниз один «мессершмитт». Держусь боевого строя, слежу за обстановкой. Вот и Миша Погорелов — он ведомый у штурмана полка старшего лейтенанта Николая Молчанова — смело ускользает из-под удара, атакует. Его машина кружится в вираже, снова стремительно идет на врага. Вижу, как Миша не спускает глаз с ведущего. Защита хвоста командира — его святая обязанность. Нет, Погорелое не подведет. Он и атакует с таким расчетом, чтобы не подпустить противника к строю, обеспечить успех группе. Не боится попасть в то самое «перекрестье», будь оно неладно.
Я вновь атакую. За мной уверенно следует Мочалин. Летчик молодой, но уже побывал в переплетах. Противник уклоняется от наших ударов. Он вынужден обороняться.
В моей машине что-то не ладится — резко падает скорость, ее разворачивает влево. Смотрю — из куполов выползают шасси. В чем дело? Самолет с выпущенными шасси теряет скорость, становится удобной мишенью.
Неполадки в моей машине тотчас засекают фашисты. Начинают зажимать с двух сторон. Как говорится, бьют и в хвост и в гриву. Тут зевать не приходится. Еле ухожу от прицельного огня. Уклоняюсь от дуэльной атаки. Крутые виражи помогают. Тяну ручку так, что темнеет в глазах. Избегаю ударов «мессера», атакую сам. Мочалин помогает огнем, Погорелов и Бугарчев оттягивают часть «мессеров» на себя.
Всей группой уничтожаем два Me-109, остальные покидают поле боя, уходят на запад.
Воздушные бои не утихали. Группа «Гот» топталась на месте, не имея возможности продвинуться к своим окруженным войскам. Сорок километров отделяли ее от дивизий Паулюса в Сталинграде. Это мизерное расстояние в течение многих суток пытались, но так и не смогли протаранить отборные, до зубов вооруженные гитлеровские дивизии. У них на пути встали наши доблестные воины. Земля дрожала, горела, вздымалась фонтанами по обе стороны переднего края, небо пылало от разрывов снарядов, трассирующих очередей.
Кодовое наименование операции группы «Гот» — «Зимняя гроза» — так и осталось лишь на картах в фашистских штабах, а само наступление провалилось. Немецкий стальной клин напоролся на наш, советский, о который и разбился.
Как известно, большую помощь 51-й и 2-й гвардейской армиям в отражении контрнаступления группы «Гот» оказала авиация 8-й воздушной армии генерала Т. Т. Хрю-кина, которая в дни оборонительного сражения произвела более 1600 самолето-вылетов.
… Вскоре наш полк приземлился на новом аэродроме, откуда только-только был выбит противник. Теперь нам еще легче прикрывать войска, действующие в направлении Сальска и Ростова-на-Дону. Вокруг следы нашей «работы»: уничтоженные танки, самоходные орудия, автомашины, сгоревшие самолеты. Все, как на подбор, зелено-коричневого цвета. Понятно, что прибыли из Африки.
Здесь, на аэродроме в Котельниково, меня приняли в члены Коммунистической партии. Теперь я плечом к плечу в едином строю со всеми коммунистами полка, член славной ленинской Коммунистической партии. Значит, за все в ответе — и за победы, и за поражения, за полное изгнание фашистов с нашей родной земли.
Подарок Саратовских колхозников
Поздно вечером после разбора полетов командир полка объявил:
— Получен приказ: отбыть в Саратовскую область для встречи с колхозниками и получения боевых машин.
Он назвал фамилии летчиков, которым надлежало быть в готовности. Такая новость нас обрадовала.
Утром на Ли-2 вылетаем в Саратов. Погода как назло нас не балует. Приземляемся удачно, но добраться до нужных нам населенных пунктов не так-то просто. Николай Иванович Миронов предлагает провести вечер в городе, совершить прогулку-экскурсию, а затем посмотреть балет «Лебединое озеро» в Саратовском государственном театре оперы и балета им. Чернышевского. Стоит ли говорить, с какой огромной радостью мы приняли это предложение. После невообразимого грома сражений не верилось, что все это происходит наяву: мы сидим в уютном партере, слышим волшебную музыку, и у нас на глазах совершается чудо…
На рассвете, разбившись на группы по два-три человека, мы выехали в села. Нам с лейтенантом К. М. Сафроновым выпало посетить колхоз имени Чапаева. Дороги за ночь занесло, ехать пришлось на санях. С большим трудом добрались до места назначения. Небольшое село раскинулось в низине и утопало в белых сугробах. Между домами мы пробирались пешком. На обоих повеяло чем-то до боли знакомым, родным.
Заснеженные изгороди у рубленых хат местами под тяжестью белых шапок прислонились почти к самым окнам. За селом виднелись скотный двор, конюшни, дальше простирались поля. Совсем как у нас на Украине, разве что деревьев во дворах поменьше.
До темноты мы пропадали на фермах, осматривали хозяйство. Всюду работали одни женщины, лишь изредка встречались мужчины, в основном старики и инвалиды.
Вечером на торжественную встречу с фронтовиками-летчиками в школе собралось все село. Открыла собрание председатель правления колхоза имени Чапаева — энергичная худощавая женщина с закрученными вокруг головы обручами черных кос. Все замолчали, внимательно разглядывая нас.
Председатель не выступала с докладом, не произносила длинных речей. Пригласив всех за накрытые столы, она подняла рюмку:
— Дорогие наши колхозники, давайте же поприветствуем доблестных соколов на саратовской земле и выпьем за скорейшую победу над вражескими ордами.
После ужина председатель колхоза сказала:
— А теперь позвольте вручить вам скромный подарок от наших колхозников — самолет-истребитель. Мы приобрели его коллективно на свои трудовые сбережения.
В классе раздались аплодисменты, худые лица людей озарили светлые и радостные улыбки. Эта минута запомнилась мне на всю жизнь.
— Нещадно бейте, сыны наши, захватчиков, — продолжала женщина, — гоните их прочь с нашей земли, очищайте от них советское небо!
Мы с лейтенантом горячо благодарили саратовцев и обещали обязательно выполнить их наказ.
После официальной части в зале заиграла гармонь, зазвучали фронтовые песни. Но председатель неожиданно попросила тишины. Когда все умолкли, торжественно провозгласила:
