Ознакомительная версия.
Вскрыли мы несколько банок с консервами и нашли там свинину, селедки копченые и консервированные, мясо кролика. Попробовали на вкус: как будто только сейчас из магазина!..
Банки эти мы взяли с собой и пошли далее.
На другой линии с домом и амбаром, саженях в тридцати от последнего, стояла какая-то странная постройка легкого типа. Она была восьмигранная, причем каждая грань, немного наклонная внутрь, состояла из отдельного щита, и эти щиты, по-видимому, можно было разобрать. Крыша у этой постройки была шатром, коническая, вход через отдельные сенцы, или прихожую, и вся постройка была очень похожа на маленький цирк. Внутри стены обтянуты крашеной парусиной, а вдоль стен были устроены койки. Когда-то эта постройка, должно быть, была очень хороша, работа аккуратная, красивая и легкая, но время наложило на нее свою руку. Сделана она, конечно, не для здешнего сурового климата, а по всей вероятности, когда-нибудь служила для кратковременного житья в более теплом месте. На полу был такой же слой льда, такая же грязь и разрушение, как и в первых двух постройках. В средине из-под льда высовывался верх чугунной печи, валялись лохмотья и обломки мебели, ящиков и прочего хлама. На койках мы нашли нечто существенное и важное для нас: там лежали в ящике рассыпанные патроны для винтовки и дробовки, причем дробовые для ружья 12-го калибра, как и наша двустволка. Между этими последними было несколько патронов, заряженных пулями. Находка патронов была очень кстати нам, а это совпадение калибров прямо поразило нас. Право, не дурно!
На койке же стоял большой аптечный сундук, полный всевозможных лекарств и перевязочных средств. Сундук этот, кажется, из всех предметов наиболее сохранился, но пока он нас заинтересовал только своими беленькими круглыми мятными леденцами (пеперментки), стеклянную банку их с притертой пробкой мы взяли с собой «к чаю».
Между постройками и берегом была целая свалка: тут были порожние банки из-под разных консервов, кастрюли, тарелки, сковороды, чайники, ложки и пр. Все это было старое, грязное и поломанное; не хватало ручек, крышек, носиков, но между этими вещами попадались и хорошие, годные к употреблению обломки нарт, собачьей и конской упряжи, какие-то непонятные предметы и приспособления, и вся эта куча похожа была на развал на «толкучке»: богатство такое, что у нас голова закружилась. Ясно было, что мы обеспечены всем необходимым и даже «предметами роскоши».
Теперь нам надо было подыскать себе приличную «квартиру».
Ни в главном доме, ни в амбаре, ни в «цирке» жить было нельзя в настоящем их виде. Напротив главного дома, в сторону к утесам, стояла четвертая постройка, не менее странная, чем «цирк». Как потом мы рассмотрели, это была судовая рубка, или целиком перенесенная с судна, или на берегу собранная по судовому образцу. Вдоль ее стен, на расстоянии около фута от них, был воткнут в землю ряд бамбуковых палок, образуя нечто вроде частой решетки, переплетенной проволокой и скрепленной планками. Между этой решеткой и стенками рубки был положен торф или мох, который раньше, должно быть, был во всю вышину постройки, но от времени он осел до половины вышины. Такая же бамбуковая решетка ограждала небольшую площадку перед входом, образуя что-то вроде крытого палисадника, или клетки с отдельной дверью. Бамбуки эти когда-то, может быть, служили для целей съемки и на многих из них еще сохранились флажки. Эта маленькая усадебка показалась нам очень оригинальной и симпатичной: около нее не было грязи, так как она стояла на возвышенном месте, и не видно было следов разрушения, как у других построек. В нее мы и вошли.
В палисаднике было устроено кузнечное горно, причем мех был какой-то особенной конструкции, не виданной мною еше нигде. Дверь в постройку было закрыта плотно, и к ней прибита лошадиная подкова, кажется, у всех считающаяся эмблемой счастья. Войдя в помещение, мы увидели, что жить здесь вполне можно. Налево стояла чугунная печка, около которой стоял ящик с мелко напиленными дровами, направо был столик, а прямо против двери – широкие нары.
Была здесь и некоторая утварь, лампа и посуда. На полу, правда, и здесь был слой льда, но не толстый, который не трудно было убрать. Здесь мы и устроились, сложив на столе свои «покупки» – консервы и сухари. Скоро весело запылал огонь в печке, стало жарко, и мы могли наконец, снять с себя мокрую еще после нашего купанья одежду; принялись готовить обед, сварили суп из хорошего жирного консервированного мяса, запустили его найденным сушеным картофелем и с аппетитом принялись обедать с долгожданными сухарями. Как приятно было раздеться в жарком домике, после трех месяцев пребывания на холоде! Мы были дома, были сыты и у нас было все, что только мы могли пожелать, и о чем, конечно, не мечтали, когда шли к мысу Флора! Флора превзошла все наши самые смелые мечты. Утомленные и дорогой, и массой новых впечатлений, мы легли спать в обстановке, от которой отвыкли. Сколько раз мы мечтали об этой минуте, об этом тепле, когда в метель, мокрые, голодные и холодные тащились по тяжелой дороге по льду, безнадежно поглядывая на горизонт и ломая голову, как достать топлива, чтобы хотя натаять воды изо льда для питья перед сном.
Да, теперь мы были спасены. Теперь мы не опасались за будущее. Только бы собрать нам наших раскиданных спутников! Где-то они теперь?
Глава IX. Приготовление к зимовке
Спали мы, как убитые, и, должно быть, долго. После завтрака принялись за работу, которой было много. Прежде всего надо было подвести к поселку каяк, оставленный версты за две отсюда, вытащить его в безопасное место и взять в домик все остатки нашего снаряжения, которого, правда, осталось немного: компас, бинокль, хронометр, секстан, две книжки, паруса, топор, спички, да две или три банки, из которых одна была с почтой. После этого нам предстояло приняться за большую спешную работу: спасать провизию, валявшуюся в воде и грязи, которая с каждым днем портилась все больше. За провизию, вмерзшую в лед, мы особенно не беспокоились, она еще может ждать. Пока мы принялись собирать разбросанные везде банки, а их было много. Тут пришлось убедиться, что добрая половина банок, к сожалению, была уже негодных: иные были пробиты, иные проржавели насквозь, и провизия в них уже испортилась. Но оставшиеся были все собраны, просушены и рассортированы. Пока не была устроена нами кладовая для хранения провизии, мы эти банки расставили частью в нашем палисаднике, а частью прямо около амбара на досках.
После этого приступили к выкалыванию изо льда полуобнаженных ящиков и банок, сверху покрытых талой водой. Начались «раскопки Помпеи». Постепенно, ящик за ящиком, банку за банкой, боясь повредить, работая ножами и топором, стали мы извлекать на свет божий различные консервы и вещи. Работа кропотливая, требующая терпения, но зато и интересная, полная самых неожиданных открытий и приятных сюрпризов.
Ознакомительная версия.
