Я хочу снова прийти к вам в театр, чтобы опять падать”.
Но были и другие отзывы. Как-то мы были на гастролях в Челябинске. И вот к нам за кулисы пришли две дамы, которые были крайне возмущены спектаклем: “Вы воспитываете в детях разнузданность и хулиганство!”
Я думаю, нет необходимости объяснять, что “Уроки смеха” — это не просто комическое эстрадное действо типа клоунады. Дать ребятам возможность расслабиться, вовсю похохотать — это уже неплохо. Но кроме этого мы старались воспитать в детях самоиронию, дать возможность посмотреть на себя со стороны, посмеяться над коверканием родного языка. Должен отметить, что заставить детей искренне смеяться — не так уж просто. И если это получается, значит, ты нашёл с ними контакт».
Леонида Каминского узнавали, где бы он ни появлялся, — ведь «Урок смеха» смотрели (и не один раз!) не только дети, но и многие родители. А когда театр «Эксперимент» закрылся и спектакль сошёл со сцены, он вовсе не прекратил своего существования, а возродился в новой, более камерной, однако не менее смешной и доходчивой форме. Теперь «Уроки смеха» стали проходить непосредственно в школах, от которых просто отбою не было. Как-то раз один первоклассник заявил: «А я вас знаю — вы мурзилку преподаёте!» «Видимо, — рассказывал Лёня, — он побывал на моём уроке, и этот урок в его голове превратился в какой-то новый предмет — “мурзилка”».
Лёня безусловно был «голосовым», театральным человеком — не случайно с помощью нашего товарища, редактора «Радио России» Сергея Махотина «Урок смеха» на долгое время превратился в популярную детскую радиопередачу. А последним нашим общим проектом, в центре которого опять оказался Леонид Каминский, стал Театр Детских Писателей.
В общем, наш дорогой друг по праву был членом Союза театральных деятелей. И не только.
…И за моей партой
«И вот пришло время, когда я стал писать и рисовать для детей. Причина была простая — у меня родилась дочка. Маша росла, и я, как многие родители, стал ходить за ней по пятам и записывать разные её высказывания. Например, такие:
— Папа, съешь сам это яблоко, оно гнилое!
— Маша, как тебе не стыдно! Разве можно так говорить? Как нужно сказать, если яблоко тебе не нравится?
— Папа, съешь, ПОЖАЛУЙСТА, сам это яблоко — оно гнилое!
Этот и другие рассказики про Машу с моими иллюстрациями были напечатаны в “Весёлых картинках”. С тех пор я подружился с этим симпатичным журналом и даже стал его постоянным автором».
С «Весёлыми картинками» связана очередная история «в духе» Каминского. Однажды он получил журнал, в котором подряд были напечатаны три петербургских автора — он сам, Илья Бутман и я. А вот гонорар задерживался. Лёня немедленно послал в редакцию телеграмму, остроумно воспользовавшись тем, что отчества у всех трёх вышеозначенных авторов — одинаковые: Давидович.
Мы очень рады, нету слов.
Каминский, Бутман и Яснов.
Когда же денег выдача?
Целуем. Три Давыдыча.
Тогдашний редактор «Весёлых картинок», большой Лёнин друг Рубен Варшамов расхохотался и тут же выписал гонорар.
Все эти годы Леонид Каминский постоянно писал презабавнейшие стихи на случай, рядом с которыми рождались не менее весёлые стихи и проза для детей — сказки для самых маленьких про кота Яшу (которые нужно читать и слушать, пока читатели не выросли, а котёнок Яша не превратился в большого кота Якова) и рассказы про мальчика Петю (который замечательно общается со своим папой, и разрозненные эпизоды из их жизни оказываются, на мой взгляд, настолько интересными и поучительными, что тон и атмосферу этих отношений так и хочется перенести в свою семью). А ещё самые невероятные истории из жизни младших и средних школьников.
Всё вместе — стихи, проза, и, конечно, самое ценное из коллекции школьного юмора — постепенно сложилось в большую книгу «Урок смеха». Первым изданием она вышла в 1986 году и с тех пор, утолщаясь и дополняясь, выдержала ещё несколько переизданий. А поскольку в конце книги был напечатан адрес автора, его переписка с читателями не прерывалась ни на день.
Лёня очень любил получать письма от своих читателей — и его можно понять. Одна школьница написала из пионерлагеря: «Мы с моей подругой живём в одной тумбочке». А другая — так: «Некоторые девочки из нашей палаты просятся домой. А я буду терпеть — мне здесь нравится!» Такие примечательные описки и оговорки тут же превращались под рукой Каминского то в весёлый рисунок, то в сюжет для рассказика или стихотворения.
Не всегда письма были восторженные. Один второклассник, например, написал: «Дорогой Учитель Смеха! Я прочитал вашу книжку. Там есть рассказ “Поручение”. Я его прочитал, и не засмеялся. Почему?» «Этот маленький читатель, — отмечал Лёня, — мне очень понравился своей требовательностью и категоричностью: раз ты себя называешь писателем-юмористом, изволь писать смешно! Но в этом письме есть и приятный для автора момент: к остальным рассказам и стихам юный читатель претензий не предъявил, значит, всё-таки смеялся».
В таком уважительном отношении к читателям кроется одна очень важная и в полной мере свойственная Леониду Каминскому черта: достоинство детского писателя. В общем, не случайно наш дорогой друг по праву был членом ещё одного творческого союза — Союза писателей.
Однажды он пришёл выступать к первоклассникам. Ребята встретили его, как полагается, стоя. «Садитесь», — сказала учительница. Потом серьёз но добавила: «Достаньте и положите на парты ваши учебники!»
И на каждой парте появилась книжка «Урок смеха».
Леонид Давидович Каминский умел и любил смешить — это великое искусство давалось ему легко и радостно. И теперь долгие-долгие годы мы будем вспоминать нашего Учителя Смеха с узнаванием, сопереживанием, радостью и непреходящим удивлением, — ведь из них и состоит настоящая литература и культура.
Отступление шестое
Однажды ещё в советские времена в редакции журнала «Таллин» попросили меня написать о переводе стихов эстонских детских поэтов на русский язык
Я в то время как раз переводил замечательные детские стихи Эно Рауда и Леэло Тунгал и с удовольствием согласился. В поисках переводов я наткнулся на книжку прозаика Калью Кангура «Сны в хрустальном чемодане» в переводе Наталии Калаус, а в книге — на остроумную сказку под названием «Рифмоплёт в клетке».
Злая колдунья Сутрапутра заманила к себе рассеянного рифмоплёта и решила сварить из него похлёбку. Дальше было так:
— Кость собачья и два куриных крыла… — приговаривала она, бросая всё в варево.
