«Моя любимая мамулька!
Сажусь за пишущую машинку, чтобы сообщить тебе о моих делах. Знаю, что ты беспокоишься. Но ты не волнуйся, я чувствую себя лучше, здоровье мое идет на поправку. Недавно я побывала в школе, в которой буду учиться. Это современное заведение со всеми необходимыми условиями.
Среди огромного количества учащихся есть студенты, которые говорят по-испански. Так что будет с кем поговорить и скрасить мое пребывание здесь.
До начала занятий я решила побывать в самых известных местах Нью-Йорка (их тут много): ходила на театральные спектакли, в кинотеатры (очень элегантные), музеи естественной истории и изобразительного искусства, гуляла в городских садах и парках. Как видишь, я использую мое свободное время наилучшим образом. Пока не могу послать тебе мой адрес, потому что не знаю, где окончательно поселюсь. Вскоре надеюсь это сделать.
Здесь у меня уже есть несколько друзей. Это очень приветливые и гостеприимные люди, которые делают мою жизнь приятной, за что я им благодарна от всей души. Только за пределами своей страны по-настоящему начинаешь ценить дружеское отношение.
Как там ребята?[33] Надеюсь, что они не огорчают тебя. Если у тебя есть жалобы, напиши мне. Самое мое большое желание, чтобы они с каждым днем все лучше относились к тебе и исполняли свои обязанности по дому. Скажи им, что я часто вспоминаю о них. Крепко обнимаю тебя».
Примерно через месяц Лаура вновь пишет в Мехико:
«Любимая мамочка!
Прежде всего хочу сказать, что я была настолько занята, что у меня не оставалось ни одной свободной минуты. Лекции тяжелые, я должна посвящать им много времени и при этом часто не успеваю выполнить задания. Но ты должна быть полностью спокойна: дела у меня обстоят отличнейшим образом. Чтобы ты не беспокоилась, скажу, что лечит меня превосходный врач, университетский профессор, видный специалист. Мне делали инъекции инсулина, что-то около 30 или 40, помимо тонизирующих вливаний и питья витаминов от “а” до “z”. А если упомянуть о том, что у меня специальный режим питания, то ты поймешь, что результаты налицо. Я поправляюсь на килограмм, а то и два, в неделю. С первоначального веса я прибавила целых восемь килограммов, сейчас он — 44 кг.
Часто думаю о вас. Главное мое желание, чтобы все было хорошо в вашей жизни. Ребята сейчас завершают учебный год, и я представляю, как они загружены. Скажи им от моего имени, что они должны подналечь, чтобы каждый успешно сдал экзамены, как это всегда бывало раньше. Это письмо предназначено для всех, включая тетушек и бабульку, поскольку ты понимаешь, что в настоящее время я не могу написать каждой в отдельности. Родился ли малыш у Чапарриты? Если увидишь ее, передавай от меня привет. Если ты не захочешь отвечать мне, пусть это сделает кто-нибудь из сестричек. Шлю самые сердечные пожелания всем членам семьи вместе и по отдельности, а также друзьям. С любовью к тебе — твоя дочь. Со следующим письмом пришлю адрес, чтобы вы мне ответили. Обнимаю, Лаура».
Глава IX.
НЕВЕЗУЧИЙ РАМОН МЕРКАДЕР
Несмотря на настойчивые поиски полиции, основные участники операции «Утка» благополучно покинули Мексику. «Марио», братья Ареналь, Антонио Пухоль оказались в конце концов на Кубе. Туда же, по Хороге в Москву, прибыли Эйтингон и Каридад Меркадер. Надо было затихнуть, отсидеться. Помощь в устройстве на жительство в Гаване им оказала Тереса Проэнса. «Том» воздерживался от личных встреч с Леопольдо Ареналем. Связником, при необходимости, была Тереса. Эйтингон знал, что делал. Мужское очарование Леопольд на нее не действовало: она была лесбиянкой.
Для Тересы приезд «Тома» был очень кстати: переводы с английского языка для журналов «Эльяс» и «Пахинас» большого заработка не давали, а «Том» умел пристроить в хорошее место, да и сам платил неплохо. В Гаване он старался продвинуть Тересу на должность в министерстве иностранных дел. По его совету она написала соответствующее прошение на имя Фульхенсио Батисты. На фоне таких латиноамериканских диктаторов, как Убико и Трухильо, Батиста выглядел вполне прилично. Демократически избранный президент. И не запрещает компартию! Он дал работу Проэнсе, но в министерстве просвещения. При всей тропической широте натуры Батиста не хотел иметь в своем МИДе людей с коммунистическими убеждениями. Эйтингону только и оставалось, что бессильно развести руками.
* * *
Из участников операции «Утка» больше всего не повезло Рамону Меркадеру. «Исполнителю» воли Сталина пришлось отсидеть в «Черном замке» — мексиканской тюрьме Лекумберри — почти двадцать лет! Все эти годы в переписке НКВД — МГБ — КГБ он проходил под именем «Гном».
Надо ли говорить, что обычно спецслужбы делают все возможное и невозможное, чтобы выручить своих людей из беды. Почему же советская разведка не помогла своему агенту выйти досрочно? Почему не организовали побег? Почему через влиятельного адвоката Эдуардо Сенисероса не добились сокращения срока? Что подвело в механизме столь всемогущей организации, как НКВД?
Одна из причин на виду. Через десять месяцев после убийства Троцкого началась Великая Отечественная война. Усилия внешней разведки были сосредоточены на обеспечении стратегической информацией советского руководства и командования Красной Армии. Другие задачи, какими бы важными они ни казались до 22 июня, разом потеряли приоритет. Наверное, и сам «Гном» понимал, что его друзья в НКВД заняты более важными вопросами. Не до него! Хорошо еще, что «Том», покидая страну, оставил «группу поддержки», главной задачей которой было оказание узнику помощи деньгами и качественным питанием, организация защиты от покушений уголовных элементов, нанятых троцкистами. Необходимые средства были оставлены адвокату Сенисеросу и нелегалам «Хуану» и «Гарри».
В таком статичном положении принял дело Меркадера резидент Лев Тарасов (Василевский), прибывший в Мексику под дипломатическим прикрытием в мае 1943 года. Среди поставленных перед ним в Москве задач было вызволение «Гнома». Рамону Меркадеру приходилось сидеть в тюремных казематах Испании в начале 30-х за организацию забастовок. Но мексиканский опыт был тяжелее. Не раз на него нападали уголовники, лезвия ножей сверкали в сантиметрах от горла. Досаждали визитами назойливые журналисты, подстерегавшие момент, когда он расслабится и будет готов «рассказать все». Рамон похудел, ибо страдал от желудочных болей. Ему казалось, что его травят намеренно, чтобы, как собаку, бросить в безымянную могилу на тюремном кладбище. Он тосковал по общению с единомышленниками, но посещения «симпатизантов» вызывали у него беспокойство. Не скрывается ли за дружеской улыбкой враг? Не таится ли за очередным предложением о помощи ловушка троцкистов? В его положении нельзя ошибаться: доверчивость смертельна.
