Сурин[101] на профсоюзном собрании сказал, что вот, дескать, приятная неожиданность… «Хозяин тайги» получился хороший фильм… — чуть ли не лучший фильм года — и тому подобный полив. Сказал и о премии, но это, по-моему, мой полив ко мне вернулся. Можаев сказал по секрету, без передачи Назарову, что с ним уже подписан договор на второй сценарий о Сережкине и «на лето у тебя работа будет».
Любимов:
— Ну, давай Валерий, отшлифовывай рольку, чтобы так натурально было, как будто настоящего мужика взяли.
«Вот и возьмите с улицы, и пусть он вам играет», — хотел сказать, но, конечно, не сказал.
19 января
Мне сегодня Высоцкий заявил, что он уже три месяца как не живет с Люсей. Оказывается, они разошлись.
22 января
Дубна, 326 (б), Золотухин с Шацкой, Высоцкий с Иваненко, Васильев с Лукьяновой, Смехов со Смеховой, Левина со Славиной, Любимов с Целиковской.
После обеда у Васильева в номере сочиняли шуточные поздравления. Венька написал приветствие из словоблудия от «-ЛЯР» и «-ЛЯМ», Высоцкий — песенку, Васильев подобрал музыку.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…
И в Дубне, и на Таганке что-то ставят, что-то строят,
Сходство явно, но различие кошмарно.
Элементы открывают, и никто их не закроет,
А спектакль закрыть весьма элементарно.
(2 раза с моим соло)
Все в Дубне и на Таганке идентично, адекватно,
Даже общие банкеты, то есть пьянки.
Если б премиями, званьями делились вы с театром,
Нас бы звали филиалом на Таганке.
Если б премиями, званьями делились бы мы с вами,
Вас бы звали филиалом на Дубнянке.
Раз, два…
Пусть другие землю роют, знаем мы, что здесь откроют,
114 тяжелых элементов,
И раз Флеров академик, значит, будет больше денег На обмытие его экспериментов.
И раз Флеров академик, значит, будет больше денег И мы будем ездить к вам как можно чаще.
Нас не приняли сразу бурно, как мы ожидали, и мы зажались. Тем более сделали глупость, не отбили капустник от концерта, и зрители, казалось, были в недоумении. Я пел, кажется, хорошо, Вениамин читал Маяковского, Володя пел песни и все спас.
Нина не пошла на концерт, в приглашении было написано — Золотухин с супругой:
— Мне не хочется присутствовать в качестве супруги.
После концерта банкет на 400 человек.
Целиковская:
— Он деградирует как режиссер… Да, да… Уж мне не говорите, я его знаю, слава Богу… Он деградирует… Что он сделал с «Тартюфом», я его возненавидела как режиссера из-за вас, из-за актеров. Какое он имеет право так с вами работать — ни одной актерской работы, при блистательных ролях. Мне никто не нравится. Значит, не умеет работать с актером.
— А в «Живом» есть актерские работы.
— В «Живом» — да… Вы не очень, вы меня простите, я очень придирчива и всегда говорю прямо человеку все, что думаю. Мне показалось, что вы очень вымученно работаете. Вам не приносит радости играть этот образ; играйте Можаева самого, он ведь вылитый Кузькин… Вы были, мне показалось, очень уставший от роли. И я видела актера все-таки, а не этого колхозника. А вот этот рыжий, не знаю его фамилии, потом Колокольников, этот бездарь, ведь он бездарь абсолютный. Когда он его брал в театр, я ему говорила: «Зачем ты его берешь?» — «Заменять неохота» — а здесь он просто великолепен…
Моя мама трудный человек… Она любит вас, Володю, но Володю мы все любим, он у нас вне конкуренции. Ему (Любимову) нужно что-то сделать. Из его спектаклей я признаю: «10 дней», «Пугачев» и «Живой», «Живой», пожалуй, на первом месте у меня… Но я очень придирчива, я никогда не была довольна собой.
У Флерова дома. Пели с Володей «Баньку», я очень сильно кричал, какая-то неудобная тональность была.
Целиковская:
— Володя, ты один лучше пел «Баньку», а это получается пьяный ор, подголосок должен быть еле слышен…
2 февраля
Ходил с Кузькой. Зайка спит в маминой комнате, в нашей спит мой отец — Золотухин Валерий Сергеевич; что я написал? задумался, и рука нацарапала собственное имя, — Сергей Илларионович. А я задумался над тем, что вчера, когда наши артисты наблюдали со сцены и потом, когда он зашел в антракте, многие говорили о моей на него похожести, и сильной. Вот не ожидал. Говорят, чтобы быть счастливым, надо сыну походить на мать, а дочери на отца. Отец что-то плохо себя чувствовал и не хотел даже ехать:
— Оставил бы ты меня, сынок, одного.
Но я не мог ему не показать театр, то, чем я занимаюсь в жизни, пусть знает. И он не пожалел.
— Что он, обмороженный у тебя, красный такой? — Игорь Петров спросил.
— Он поддатый малёха? — спросил В. Высоцкий, когда отец встретился с ним. «Ага, привет вам, значится, от всей дальней Сибири» — и в буфет. Горячей воды попросил. Кипятку; ну где взять чистого кипятку в театре, где разводят ведерный чайник мутного пойла и выдают его за чай? Но стакан этого пойла пришлось отдать, он выпил. И как будто все отлетело, — как потом говорил.
После спектакля он сел на помост, на котором мы в фойе выкобениваемся, положил рядом пальто и стал меня дожидаться.
Дома, перед выездом, пока он отдыхал, я готовил его к выходу в народ. Выгладил брюки, рубашку, дал свою майку, зимние ботинки, которые прошлый год мне продал Высоцкий, вычистил от Кузькиных волос пиджак, собрал ему фрачную пару.
Думал ли я когда-нибудь увидеть моего родителя со сцены?! До того это мне странным, необычным и грустным делом показалось… Отец смотрит!! А мне бы хотелось, чтобы он как можно больше понял, все казалось, что артисты быстро говорят, и тихо вдобавок, что он не разберет смысла, в чем дело.
Я не поехал 4-го на запись передачи о Макаренке. Месяц репетировал и отдал кусок другому. Все были уверены, что я снимаюсь, даже шеф…
Высоцкий: Валерий заболел.
Шеф: Как-то странно он заболел.
Высоцкий: Почему странно? Что, человек не может заболеть?
Ш е ф: Да нет, просто странно.
Ладно, х… с ними со всеми. Странно — не странно, а, в общем, я боялся за вчерашнего «Галилея», некоторые думали, что я в говне не хочу участвовать; мало я говна переиграл, до этого мне сейчас.
18 февраля
Володька снова запил. Смехов вчера меня уговаривал поехать к нему «сиделкой» побыть. 14-го отменился «Галилей» по причине его болезни. Что делать, Господи, ну помоги же ему и на этот раз.
19 февраля
Господи! Благодарю тебя, Господи! Ты помог мне вчера. Я отдам Ваньке всю зарплату с телехалтуры, такое слово я себе дал, если буду сам считать, что прошло удачно. Так вот, я отдам ему все.
