Ознакомительная версия.
Я позвонил в штаб полка и доложил о прибытии в роту новому командиру и гауптману Краузе.
Потом я пошел с лейтенантом Аугстом к передовым постам. Заблудиться было невозможно. Сделав шаг вправо или влево от утоптанной тропинки, ты утопал в мягком снегу. Ночь была звездная, снег скрипел под сапогами, не было ни малейшего ветра. Можно было увидеть свой выдох от холода, он мгновенно замерзал. При выдохе сбоку от ноздрей нарастали красивые кристаллы. (Похоже, автор минимум несколько дней не брился. «Кристаллы» на лице оседают, только если там растут усы. – Прим. пер. ) Весь пейзаж был залит белым светом, и стояла мертвая тишина. Лишь в отдалении – от этого чертова города – были слышны звуки боя. Я молча трусил за Аугстом, став частью этой ночной сцены. Мы прибыли на первый наблюдательный пост, и дозорные шепотом отрапортовали. Все как обычно. В углу поста стоял полевой телефон. Имелась пулеметная площадка, сам пулемет был закутан в брезент, чтобы вступить в дело, когда будет нужно. На стороне, обращенной к противнику, снег был навален так высоко, что днем наблюдатель был закрыт и мог быстро добежать до поста из снеговой норы. Назвать снеговую нору жилищем было бы преувеличением. Лишь в темноте можно было разжечь огонь для обогрева, потому что днем дым выдавал расположение противнику. Следствием был прицельный минометный огонь.
Мы прибыли на второй пост. Он был самым передовым. Он стоял у самого подножия высоты 147,6. На посту тоже был телефон. Я узнал обоих дозорных: они были из других частей нашего старого батальона.
Аугст прошептал мне:
– Та высота – критическая точка сектора. За нее отвечают майор Вота и его люди.
Когда бы тут ни заварилась каша, мы поднимаемся по тревоге на случай, если нужна помощь; то же самое и с частью гауптмана Мато справа от нас. Там два подбитых танка – Т-34 и один наш, из 16-й танковой. Утром солдаты из батальона Воты смогли отбить атаку, что-то будет завтра?
Я посмотрел на высоту. В темноте было легко ошибиться, но до вершины было по меньшей мере 100–120 метров.
Нам надо было проверить еще три поста; мы не заходили в убежища, потому что людям был нужен отдых. При скудном пайке и этом адском холоде было безответственно их будить – особенно когда никто не знал, когда враг напомнит о себе. Лишь на последнем посту лейтенант Аугст вызвал фельдфебеля Купала. Как старый солдат моей бывшей 7-й роты, я хотел поздороваться с ним. Мы без слов пожали друг другу руки. Он похудел с лица, его слегка искривленный нос был таким же острым, как всегда.
– Купал, – прошептал я. – Лейтенант Аугст теперь останется с тобой и приглядит за твоим правым флангом. У тебя найдется для него место?
– Так точно, герр обер-лейтенант, для одного хватит.
– Если что-то случится, сразу же сообщи!
– Так точно, все ясно!
Я пожал обоим руки и сказал: «Берегите себя», и пошел обратно.
Теперь я полностью отвечал за сектор 150-м ширины. Что принесет завтрашний день? Сколько мы сможем здесь держаться? На эти вопросы у меня не было ответа. Можно было только верить, надеяться и ждать.
Штаб XI АК: суточная сводка от 1 января 1943 г. 16-я ТД: беспокоящий артиллерийский и минометный огонь противника. Кроме этого, никаких происшествий.
2 января 1943 г.
С первыми рассветными лучами на высоту 147,6 снова обрушился огонь. Я пытался связаться со вторым постом. Линия еще работала. Дозорные доложили об артиллерийском и минометном обстреле высоты, затем об огне наших пулеметов. Мои уши четко слышали звуки боя. В моем секторе было тихо, не считая рассеянного минометного огня или случайных рикошетов. Однако я приказал повысить степень готовности, на всякий случай. Ситуация может обостриться за считаные секунды.
Около полудня шум боя утих. Из запросов командования в мой сектор оказалось, что атака в секторе Воты снова была отбита. Потери были заполнены за счет расформированных частей снабжения и штабов. Нам тоже должны были прийти пополнения.
Ночь на 3 января мы тоже провели в боевой готовности. Сильная атака русских застала врасплох левый фланг группы Райниш – точно на стыке с левым соседом – и прорвала линию обороны. Противник захватил один блиндаж.
На этом жгучем холоде блиндаж (в котором было отопление) означал жизнь или смерть. Зимняя война велась с мрачной ожесточенностью, потому что кому понравится жить под открытым небом при температуре, которую можно сравнить с температурой холодильника в далеком доме?
Штаб XI АК: суточная сводка от 2 января 1943 г. 16-я ТД: беспокоящий огонь легкой артиллерии и минометов. Кроме этого, никакой боевой активности.
3 января 1943 г.
Наши товарищи не смогли ночью вернуть блиндаж, – не сомневаюсь, что следующей ночью попытка повторится. Мы больше не могли себе позволить дневных атак из-за недостатка тяжелого вооружения и боеприпасов. На наше состояние влиял и недостаток питания. Таким образом, нам приходилось рыть норы, позволять противнику приблизиться и держаться всеми средствами. Если мы теряли блиндаж, это не помогало – его нужно было отбить, и это приходилось делать ночной атакой врасплох.
Я не ошибся: в ночь на 4 января блиндаж стал целью наших товарищей слева и был отбит. Сколько беспокойства от этого чертова блиндажа!
Штаб XI АК: суточная сводка от 3 января 1943 г. 16-я ТД: беспокоящий огонь артиллерии и минометов.
4 января 1943 г.
С 4 на 5 января снова была объявлена высшая степень готовности. Бой бушевал слева от нас, к северо-западу от высоты 147,6. «Иван» явно хотел отбить блиндаж.
Я пошел с Неметцем на передовой пост. Когда ракеты взметнулись в небо к западу от нас, на несколько секунд появился силуэт всей высоты. Нам приходилось быть начеку, потому что противник легко мог начать прорыв рядом с нами, решив, что нас отвлекут звуки боя. Ночью солдат в камуфляже трудно заметить, особенно когда ночную тишину прерывает треск пулеметов и ружейный огонь. Мы также редко использовали ракеты. Часовым было приказано экономить их.
Через некоторое время я вышел на проверку правого поста. Там я встретил лейтенанта Аугста, который разговаривал с гауптманом Мато, командиром нашего правого соседа. Так мы и познакомились. В этом секторе тоже было тихо. Тем не менее все – как и мы – были начеку, чтобы в случае тревоги немедленно развернуться.
На обратном пути на командный пункт еще была слышна перестрелка из винтовок и пулеметов, а также отрывистый лай разрывающихся гранат. Бой еще продолжался. Надеюсь, наши победят.
Штаб XI АК: суточная сводка от 4 января 1943 г.
16-я ТД: тяжелый артиллерийский и минометный обстрел всего сектора дивизии в утренние часы. Батареей АИР обнаружены две новые батареи противника. Около 11.00 противник – впервые – поставил заградительный огонь на уровне балки и командного пункта дивизии. В 11.30 после мощной артиллерийской подготовки русские атаковали в нескольких местах на востоке сектора дивизии, сосредоточившись в основном на [высоту] 147,6. Им удалось прорваться в одном месте, к западу от [высоты] 147,6. Контрмеры в настоящее время принимаются. В 13.30 сильный артиллерийский огонь (дым) ведется по высотам 145,1 и 0,6.
Ознакомительная версия.
