Зосима присел к костру, а незнакомец вдруг заговорил и стал рассказывать о себе…
Его звали Германом, родом он был из Старой Тотьмы, из поморских рыбаков. С юных лет Герман всей душой стремился к уединенной подвижнической жизни, но долго не мог на это решиться.
Каждое лето вместе с земляками он отправлялся рыбачить на Поморье. Большая рыбацкая артель в складчину покупала в Новгороде тоню (особую грамоту) на ловлю рыбы и отправлялась на промысел. Выбрав хорошее место, поморы ставили на берегу реки избы-времянки, рубили небольшую часовню и до наступления зимних холодов ловили сельдь, семгу, треску и корюшку.
В тот год рыбаки выбрали для стоянки местечко неподалеку от села Сорока на реке Выг, соединяющей Онежское озеро с Белым морем.
Как и все остальные в поморской артели, Герман все лето выходил на лодке в море или разбирал на берегу сети. И не переставал думать о том, что апостолы Петр, Иоанн, Иаков, Андрей тоже когда-то ловили рыбу на Галилейском море, но однажды оставили свои лодки и сети, пошли за Христом. И неважно, что это случилось на другом конце земли, возле другого, теплого моря.
С наступлением холодов, когда рыбаки загрузили свой улов на подводы и собрались уезжать, Герман объявил, что не вернется домой. Он поселился в часовенке на реке Выг и стал отшельником, по-своему откликнувшись на призыв Христа.
Почти год Герман прожил в уединении, пока однажды в дверь его часовенки не постучался путник – старец-монах по имени Савватий. Герман сразу понял, что Бог послал ему встречу с человеком великой веры, именно так и оказалось.
Долгое время Савватий жил в знаменитом Кирилло-Белозерском монастыре и своей подвижнической жизнью заслужил уважение не только всей братии, но и многих жителей окрестных сел. Тяготясь людской славой, Савватий перешел в монастырь на острове Валаам, где его мало кто знал. Но и там старец-подвижник вскоре был окружен большим почетом.
Как-то Савватий услышал, будто где-то далеко в северном «море-окияне», как называли в старину Белое море, есть большой и никем не населенный Соловецкий остров. Старец загорелся желанием его отыскать, тайно покинул Валаам и теперь ходил по прибрежным селам, узнавая у поморских рыбаков, как добраться до Соловков.
Герману с рыбаками приходилось бывать на далеком Соловецком острове. Даже в хорошую погоду на лодке, управляемой сильными гребцами, плыть туда три-четыре дня, а на Белом море ведь и летом часто случаются бури. Разве сможет немощный старец в одиночку добраться в такую даль? А если ему повезет, как он собирается там один зимовать? Недаром ведь Соловецкий остров до сих пор никем не населен.
Как рассказал Савватий, кто-то из местных жителей его об этом прямо спросил: «Чем ты будешь питаться там и одеваться, когда так слаб и дряхл?»
«Я там не буду один. У меня Такой Владыка, Который дряхлости дает свежие силы юности и голодных питает до сытости», – спокойно ответил старец тому человеку, а теперь и Герману.
Герман был поражен духовной силой Савватия и решил вместе с ним оправиться в северную пустынь.
Помолившись Богу и приготовив необходимый запас еды, вещей и инструментов на зиму, они сели в лодку и отправились в плавание по Белому морю.
…В северных краях летние ночи долгие, светлые – как будто продолжается один длинный день. Или кажется, что времени вообще не существует. Зосима не окликал собеседника, когда тот вдруг надолго замолкал, о чем-то задумавшись. На реке всплеснула рыба, и Герман непроизвольно оглянулся на этот звук – ведь он когда-то был рыбаком.
С удивлением слушал Зосима рассказ этого человека, отмечая про себя его непоказное смирение: Герман как-то неохотно говорил о себе, зато с большим воодушевлением рассказывал об ав-ве Савватии, мудрости и прозорливости старца.
Через несколько дней морского пути Савватий и Герман прибыли на Соловецкий остров.
Отойдя от берега вглубь острова, они нашли под горой большое пресноводное озеро и возле него остановились. Первым делом отшельники водрузили на новом месте крест, помолившись, чтобы Бог благословил их на жизнь в северной пустыне.
В скором времени Савватий и Герман построили на берегу озера небольшую избушку-келью и прожили в ней шесть лет, а главное, суровых северных зим. «Землю копали мотыгами и тем питались», – говорится в «Житии преподобного Савватия».
Но прошлой осенью у отшельников закончились все запасы, и Герман на лодке отправился за хлебом на Онегу. Пока он выменивал в селах хлеб, разыгралась непогода, на Белое море нанесло льдины, и возвратиться на остров не было никакой возможности. Пришлось Герману остаться на материке.
Но Савватию тоже не суждено было одному зимовать на Соловках. В отсутствие Германа, еще осенью, старец заболел и, обладая даром предвидения, узнал о своей скорой кончине. Единственное желание, о котором он молил Бога, – причаститься перед смертью Христовых Таин.
Сев в маленький челнок, Савватий сумел добраться до материка и пришел в селение на берегу, где была часовня. В тот день в село для совершения треб со Святыми Дарами как раз прибыл игумен Нафанаил, и Савватий попросил, чтобы тот его срочно причастил. Игумен пообещал сделать это чуть позже, но Савватий умолял не откладывать. «Неизвестно, что утром будет», – сказал он игумену.
Лишь на следующий день Нафанаил понял, что означали эти слова. Возле той часовенки примерно в десяти верстах от устья реки Выг ав-ва Савватий и был похоронен. Герман там побывал и вот теперь дожидался благоприятной погоды, чтобы вернуться на Соловки.
В северных краях ночью в воздухе разлит какой-то особый серебристый свет, похожий на молчание или тихую молитву. Небо, гладь воды, верхушки вековых елей – все отливает серебром, а с наступлением рассвета свет превращается в радостное блистание.
Утром Зосима с Германом пропели хвалебные псалмы Богу и через несколько дней вместе отправились на Соловки.
В иллюминированном, украшенном красочными миниатюрами и орнаментами житии Зосимы и Савватия (конец XVI – начало XVII века), есть рисунок, который называется «Встреча преподобного Савватия и Германа и отплытие их на Соловецкий остров». На книжной миниатюре изображено, как два подвижника в маленькой лодке дружно гребут веслами среди бурных волн Белого моря. Один из них Герман, а второй, в монашеском облачении, Савватий.
А теперь за весла взялся и Зосима…
Зосима тоже был северянином. Его родители одно время жили в Великом Новгороде, затем перебрались в село Толвуй на берегу Онежского озера. Они были людьми состоятельными (по одной версии – богатые землевладельцы, по другой – купцы), обучили сына грамоте, в положенный срок нашли для него работящую невесту.
