Ознакомительная версия.
Тяжелые бои в Венгрии
В марте сорок пятого я занимал должность начальника оперативного отделения штаба 122-й стрелковой дивизии и в то же время исполнял обязанности начальника штаба дивизии – в конце февраля начальник штаба полковник Григорий Семенович Безрукавый ухитрился упасть с лошади и сломать ногу. Он – на излечении, а я исполняю две должности.
В те дни на левом крыле 3-го Украинского фронта, южнее венгерского города Печ, шли жестокие бои. Наши части пытались ликвидировать немецкий плацдарм на реке Драва, где закрепились после контратак пехотная и авиаполевая дивизии вермахта.
Семь дней наша дивизия трепала немецкие части, буквально вгрызшиеся в плацдарм на нашем уже берегу Дравы. 13 марта был ранен командир дивизии генерал-майор Алексей Никонович Величко. Я доложил об этом командиру корпуса генерал-майору П. А. Артюшенко. 14 марта ночью он позвонил мне и приказал командовать дивизией до прибытия вновь назначенного замкомдива полковника Сидоренко. Пять суток я, выполняя приказ, управлял частями дивизии. Но не один – мне активно помогал дивизионный инженер подполковник Н. В. Огарков. Без него пришлось бы намного труднее, дивизия – весьма сложный боевой организм.
К исходу 18 марта дивизия, преодолев упорное сопротивление противника, вышла непосредственно к реке Драва, продолжая вести огневой бой. Мелкие подразделения немцев еще держались за отдельные участки сокрушенного плацдарма. Я понимал, что успешно справился с задачей, выполняя разом три должности: комдива, начальника штаба дивизии и начальника оперативного отделения.
Но ночью с 18-е на 19-е…
Раздался телефонный звонок. Поднимаю трубку: у аппарата командир корпуса генерал Артюшенко. Я его с трудом понимаю, так невнятно он говорит. Наконец до меня доходит: генерал требует усилить левый фланг дивизии, на границе с соседом, 84-й стрелковой дивизией. Почему-то комкор решил, что именно там немцы сосредоточили большие силы для контратаки. Но я-то, находясь на переднем крае, знаю реальную обстановку и докладываю, что на левом фланге дивизии все спокойно, наши войска держат берег до уреза воды, что я только что говорил с командиром полка подполковником Чернышевым…
Командир корпуса отреагировал грубо, оскорбительным тоном:
– Ничего вы не знаете! Немцы сейчас прорвутся, а вас я расстреляю!
Он всегда относился ко мне с уважением. И сейчас по его крику я понял: генерал нетрезв. Тогда меняю тактику общения и докладываю, что, к сожалению, резервов у меня нет и усилить левый фланг не могу. Тут комкор совсем рассвирепел и приказывает направить на «опасный» участок весь ДОП.
А что такое ДОП? Это дивизионный обменный пункт со складами продовольствия, горюче-смазочных материалов, вещевого и военно-технического имущества. Кроме того, мы держали там загон с коровами, быками и овцами для снабжения подразделений свежим мясом. Охраняло это хозяйство всего лишь отделение солдат.
Напоминаю комкору об этом единственном отделении. Трубка отвечает мне невероятным шумом и криком. Я не выдерживаю и говорю:
– Слушаюсь! Сейчас лично поведу в бой весь ДОП!
Генерал замолкает, сеанс связи комдива с комкором заканчивается. Я сразу же звоню начальнику тыла корпуса подполковнику Гридину и все подробно рассказываю. Он мне отвечает:
– Не обращай внимания. Он уже спит. А ДОП не трогай…
Никогда после генерал Артюшенко не напоминал мне о том случае. Но мы с Николаем Огарковым долго еще смеялись, вспоминая о «невыполнении приказа»…
В середине марта дивизия получила задачу сосредоточиться в районе местечка Берименд и совместным ударом с партизанской бригадой югославов и мотоциклетным полком фронта разгромить противника на основном плацдарме и отбросить его за реку Драва.
К этому времени к нам в дивизию на должность заместителя командира дивизии прибыл полковник Сидоренко[45]. (Бывший командир дивизии. Его дивизия понесла значительные потери в Балатонской операции, и он был снят с занимаемой должности.)
Мы провели рекогносцировку, наметили участок прорыва, маршруты выдвижения частей, а с утра 24–25 марта должны были нанести удар. Противник накануне под воздействием подразделений 420-го краснознаменного стрелкового полка и югославской армии отошел за реку Драва.
В течение трех суток дивизия приводила себя в порядок, пополнялась личным составом и материальной частью. За эти бои и бой юго-западнее Будапешта дивизия была награждена орденом Кутузова II степени, а весь личный состав получил благодарность от Верховного главнокомандующего.
Я и Н. В. Огарков были награждены орденами Отечественной войны I степени и болгарскими орденами «За храбрость». Для меня это были третий и четвертый ордена.
К этому времени в дивизию прибыл из госпиталя генерал-майор Величко и вступил в командование дивизией. Опять новая задача, опять марш и сосредоточение дивизии южнее города Калошвар с задачей разгрома противника и овладения венгерским городом Надьканижа.
Операция по захвату города Надьканижа и всего нефтедобывающего района Венгрии началась в первых числах апреля и вначале проходила с большим напряжением. Контратаки противника следовали одна за другой, и это понятно, так как наши успешные действия и затем их развитие выводили советские войска в тыл югославской группировки немцев.
122-я стрелковая дивизия в начале операции находилась во втором эшелоне 57-й армии, однако после полудня первого дня операции она была введена в бой, так как действовавшая впереди 212-я стрелковая дивизия несколько снизила темпы наступления. Наша дивизия имела в первом эшелоне два полка (420-й и 715-й). С ходу введенные в бой, они быстро опрокинули противостоящего противника и стали стремительно продвигаться в направлении города Надьканижа, до которого к ночи осталось пройти 10–15 километров.
С рассветом полки ворвались в город, и это было так внезапно для противника, что полуодетые немецкие офицеры выскакивали из теплых постелей и пускались наутек. К утру был захвачен центр города. Части вышли к западной окраине, где немцы стали оказывать ожесточенное сопротивление по рубежу реки (названия не помню), особенно из района мукомольного завода и мясокомбината. Командир дивизии, я и небольшая группа связистов вышли к железнодорожной линии на северо-западной окраине города и залегли, попав под сильный обстрел прямой наводкой артиллерии, танков и самоходок. В расположенном рядом с железной дорогой доме с подвалом мы организовали пункт управления, откуда руководили действиями частей по очистке города от немцев. Пока я налаживал связь с частями, командир дивизии с дивизионным инженером, используя складки местности и закрытые участки, отправились к мясокомбинату, где шел особенно упорный бой.
Ознакомительная версия.
