Политика активного сопротивления британскому диктату разделила руководителей еврейского сообщества. Много было тех, кто боялся последствий политических столкновений с Великобританией; другие были искренне убеждены, что «напасть на Англию значит напасть на Гитлера». Не найдя сторонников среди членов Исполнительного комитета, оставшийся один Бен-Гурион подал в отставку.
Исполнительный комитет отклонил его просьбу абсолютным большинством голосов, и Каценельсон стал увещевать друга забрать заявление. Бен-Гурион оставил коллег в полной неизвестности и внезапно решил отправиться в Великобританию и США. 1 мая 1940 года гидросамолетом он прилетает в Англию и вернется в Палестину только десять месяцев спустя.
На следующий день после приезда в Лондон он принял участие в совещании, проходившем в офисе Сионистской организации. Там он еще раз представил свой план активного сопротивления британскому диктату, который в очередной раз не был принят. Через несколько дней происшедшие события вынудили его отставить свой план, что способствовало прекращению раскола внутри сионистского движения. Нацистские войска, несколько недель назад занявшие Данию и Норвегию, 10 мая ринулись на Нидерланды, Бельгию и Люксембург, после чего начали свое молниеносное наступление на Францию, которая пала как карточный домик. Внезапно Англия оказалась на передней линии. В войну вступила фашистская Италия, и зона конфликта дошла до Среднего Востока. Война против Гитлера, как если бы не было «Белой книги», становится задачей первостепенной важности, и Бен-Гурион был вынужден признать, что «активный сионизм» оказался отодвинут на второй план.
После падения кабинета Чемберлена король Георг VI обращается к Черчиллю (это случилось 10 мая). Образование нового британского правительства и трагическое ухудшение военного положения побуждают Бен-Гуриона вновь просить об отставке. Глубокая симпатия Черчилля к идеалам сионизма была широко известна, поскольку новый британский премьер яростно сражался с «Белой книгой», вышедшей в 1939 году. Коалиционное правительство и кабинет министров насчитывали немало других приверженцев сионистского мира. Однако Бен-Гурион не особенно надеялся на благоприятное для сионизма развитие британской официальной позиции и не верил в упразднение «Белой книги». Стремясь прежде всего сохранить единство Британской империи, Англия не могла вернуться к политике Сент-Джеймской встречи, что могло бы лишить ее симпатий десятков миллионов арабов и мусульман.
В Лондоне Бен-Гурион проводит все лето 1940 года, которое навсегда врежется ему в память. Он становится свидетелем необыкновенного мужества, проявленного гражданским населением при жестоких бомбардировках Лондона силами «Люфтваффе», и испытывает чувство глубокой солидарности с этим мужественным народом. Позднее, когда он возглавит борьбу молодого государства Израиль за независимость, он будет часто вспоминать о героизме англичан и черпать в нем силы.
«В мае 1948 года в Тель-Авиве, мучительно взвешивая все за и против декларации о независимости, я вспоминал мужчин и женщин, которых видел в Лондоне во время бомбардировок и говорил себе: «Я видел, на что способен народ в минуту решающих испытаний. Я видел его мужество, отмеченное благородством… Еврейский народ может сделать то же самое». И мы это сделали».
Именно во время пребывания в Лондоне он впервые проявляет свое восхищение Черчиллем, которое будет длиться всю его жизнь. «Это уникум», — напишет он впоследствии и добавит:
«То, что он сделал в 1940 году, было подвигом, вошедшим в Историю. Он сумел вытащить целую нацию из глубин унижения и поражения, сделал ее духовно сильной и позволил высоко держать голову; наконец, он побудил ее к действиям, которые принесли ей победу. Это стало возможным благодаря уникальному сочетанию его качеств: притягивающему авторитету, блестящему красноречию, заразительной смелости… глубокому чувству Истории и непоколебимой вере в судьбу своего народа… Я думаю… что без Черчилля Англия бы просто развалилась. Если бы не было Черчилля, История была бы совершенно другой».
Пять месяцев проводит Бен-Гурион в осажденном Лондоне, отдавая всего себя созданию еврейской армии. В начале сентября Вейцман встречается с Черчиллем и Антони Иденом, тогдашним военным министром, и получает от них гарантии формирования в Палестине еврейской дивизии. Удовлетворенный таким результатом, 21 сентября Бен-Гурион отплывает в Нью-Йорк и прибывает туда в начале октября с целью понять, почему руководители американских евреев во главе с Брандейсом, судьей Верховного суда, не сумели занять соответствующую позицию по отношению к «Белой книге». Их поведение объясняется симпатией к Великобритании, вызванной ее яростным сопротивлением Гитлеру. За время своего трехмесячного пребывания в США Бен-Гуриону не удастся их сломить, несмотря на поддержку двух сионистских лидеров — доктора Наума Гольдмана и активиста движения раввина Абба Хиллель Силвера. В середине января, уезжая из Нью-Йорка в Палестину, он пишет о своем разочаровании госпоже Тамар де-Сола-Пул, председателю женского движения «Хадасса»:
«Не буду скрывать прискорбного чувства, которое вызвало у меня американское еврейское сообщество. Даже в сионистской среде я не встретил достаточного понимания всей тяжести этого горького и полного трагического отчаяния момента в истории Израиля. Или судьба миллионов собратьев в Европе волнует американских евреев меньше, чем судьба Англии? Разве пята миллионам американских евреев Палестина дорога меньше, чем дорога Великобритания 130 миллионам американцев? Боюсь, что американские сионисты еще не вполне поняли степень и груз ответственности, которые в этот решающий час возложила на их плечи История».
Возвращение домой занимает целый месяц и дает пятидесятипятилетнему сионистскому лидеру возможность совершить кругосветное путешествие. В Атлантике бушует подводная война, и он путешествует с запада на восток. Его тяжелый гидросамолет успешно садится в Сан-Франциско, Гонолулу, Новой Зеландии, Австралии, Индонезии, Сингапуре, Таиланде, Калькутте, Карачи и 13 февраля 1941 года завершает свой полет, приводнившись на Тивериадском озере. Вниманию своих товарищей он представляет смелую политическую программу, основные линии которой он наметил в мае 1940 года и чье краткое содержание он излагает в письме, написанном в Америке перед самым отъездом:
«Самое главное — это приложить максимум усилий во время войны и сразу же после нее для того, чтобы найти полное и фундаментальное решение еврейской проблемы, переправив в Палестину миллионы евреев и создав там еврейское «Commonwealth» («содружество») — равного члена семьи наций, которые будут установлены после войны».
