Ознакомительная версия.
– Селим ловит птиц при помощи птичьего клея, он скрытен, не говорит мне правду, он слаб, хотя с виду и полный, молчалив и своенравен. Поведением Селим напоминает свою мать Хассеки Хуррам. Баязид же мягкосердечен и умен. Лицом и душой он похож на тебя.
Как обычно, Сулейман слушал ее без комментариев.
– Навестить маму – все равно что побывать в раю, – произнес он.
Однако старую женщину было трудно сбить с темы.
– Ты никак не реагируешь на резкие слова матери. Хорошо, в таком случае я позволю себе предостеречь тебя. И не забудь моих предостережений. Верь Баязиду. Будь добрее к Селиму. Постарайся, чтобы он не боялся тебя, сейчас он, кажется, тебя опасается. Но никогда не доверяй ему.
Очевидно, Хафиза верила, что сыновья Сулеймана беспрепятственно достигнут зрелости. В этом разговоре она не упомянула его старшего сына Мустафу, своего любимца, который оставил гарем для прохождения военной службы.
Валида, так же как Сулейман, знала, что сын от Гульбехар с детства внушал всем симпатию. Мустафа мало интересовался книгами, но он любил беседовать со старшими и был очень общителен. Мальчик, как и отец, с раннего детства научился владеть мечом, ездить верхом и перенял от него любовь к морю. Довольно часто Мустафа возвращался в лагерь с ссадинами на голове от деревянных дротиков, которые метали с седла лошади во время учебных занятий. Высокий и очень работоспособный, он не боялся травм. Учителя, обучавшие Мустафу логике, отмечали, что он обнаруживает подлинные османские качества: выдержку и боевитость.
Хафизу радовало, что Мустафе передали в управление провинцию Магнезия, правителем которой до вступления на трон был сам Сулейман. Казалось, это гарантировало, что Мустафа наследует султанскую власть отца согласно сложившийся традиции. И до сих пор ничто не могло побудить Сулеймана изменить этот обычай.
Младший, третий сын Роксоланы Джехангир как тень метался между дворцом Мустафы в Магнезии и султанским дворцом в Константинополе. Болезненный и сгорбленный, он был патологически привязан к здоровому и сильному Мустафе. Сулейман любил его больше всех остальных сыновей.
Затем Хафиза умерла. Сулейман оплакивал ее три дня. Надел черное облачение, закрывавшее его с головы до ног, постился, приказал, чтобы свернули на полу все роскошные ковры дворца, а настенные ковры повернули рисунками к стене. На улицах города смолкла музыка.
Сулейман достиг тридцатидевятилетнего возраста, полного расцвета сил. Возможно, чересчур увлеченный Роксоланой, он не замечал, как изменилось его положение. Ведь его покойная мать входила в тройку людей, олицетворявших привычный образ жизни, в которой помимо нее были мягкосердечный Пири-паша и беспечная Гульбехар. Теперь Гульбехар должна была занять место матери наследника султана. Но она предпочла остаться с Мустафой в Магнезии. Сулейману ничего не оставалось, как делить досуг с его двумя постоянными спутниками – динамичным Ибрагимом и изобретательной Роксоланой.
Внешне русская не пыталась как-то повлиять на Сулеймана или оспорить первенство Гульбехар, его первой любви. Казалось, она принимала как должное право Мустафы наследовать султану. Потому что Сулейман, чувствительный к попыткам повлиять на него, был непреклонен в вопросах права. К удивлению черного надзирателя за женщинами гарема и служанок, Роксолана обращала мало внимания на своих детей, целиком посвятив себя Сулейману.
Постепенно она стала выбираться из замкнутого мира гарема и сопровождать султана в его поездках. Хуррам следовала за ним в закрытом экипаже, когда он ездил на военные смотры или пятничную молитву. Иногда незаметно присоединялась к нему во время морских прогулок. Сулейман сидел рядом с ней в кормовой каюте барки, быстро несущейся вперед благодаря энергичным усилиям гребцов. Миновав Босфор, они выходили в Мраморное море или пересекали пролив, направляясь к поросшей кедрами кладбищенской зоне Джамлии.
Внутри гарема также произошли перемены. Роксолану настораживало, когда в поле зрения султана попадала (теперь это случалось все реже) новая женщина. Тогда Хуррам приближала эту соблазнительницу к себе так, чтобы встречи султана с ней проходили только в ее присутствии. Постепенно евнухи привыкли к тому, что никакая другая женщина, кроме Роксоланы, не доставляет султану удовольствия.
Когда-то Хафиза следила за каждой обитательницей женской половины. Теперь в гареме не было хозяйки. Роксолана, все еще вторая кадын, возможно, и была фавориткой, но ее власть могла проявляться только через султана.
Поскольку Сулейман не звал к себе других женщин, они оставались в своих комнатах на положении содержанок, однако все еще одетыми в особое облачение, предназначенное для того, чтобы делить ложе с господином. Роксолана откровенно их недолюбливала, они платили ей тем же. Более того, время от времени русская без труда уговаривала султана отдать, как бы из чувства сострадания, ту или иную женщину гарема в жены заслуженным командирам сипахи или дворцовой стражи. А когда это случалось, напоминала Сулейману, что ее собственное положение в гареме невыносимо. Другие становятся женами, приобретая в связи с этим привилегии и имущество, она же, будучи фактически женой султана, остается в представлении слуг рабыней. Разве это справедливо?
Бдительные венецианцы, прислушавшись к разговорам об особом положении Роксоланы в гареме, отметили ее способность влиять на правителя. «Султан ее так любит и так ей доверяет, что его окружение не перестает удивляться. Ее называют колдуньей, проверяющей на нем свои чары. Армия и двор ненавидят за это русскую и ее детей. Но из-за любви к ней султана никто не осмеливается протестовать».
В течение шести поколений ни один османский султан не нарушал когда-то сложившихся правил наследования власти. Но Роксолана знала, что Сулейман не остановится перед тем, чтобы порвать с традициями. В конце концов он так и сделал.
Во дворце был незаметно совершен брачный обряд. В присутствии шариатского судьи Сулейман коснулся руки Роксоланы, лицо которой скрывала чадра, и произнес:
– Я освобождаю эту женщину Хуррам от рабства и беру ее в жены. Все, что ей принадлежит, становится ее собственностью.
Возможно, иностранцы и не узнали бы о браке от ближайшего окружения султана. Но после совершения обряда султан устроил праздник. Свидетели из Генуи оставили такую запись: «На этой неделе в городе произошло событие, беспрецедентное в истории султанского правления. Великий синьор взял в жены рабыню из России по имени Роксолана. За этим последовал праздник… Ночью светились фейерверки, играла музыка, с балконов свешивались венки цветов. На древнем ипподроме был установлен постамент, закрытый золоченой решеткой, из-за которой султанша и ее фрейлины наблюдали, как состязаются мусульманские и христианские всадники, показывают свое искусство жонглеры и ученые звери, включая жирафов, чьи длинные шеи достают чуть ли не до неба».
Ознакомительная версия.
