Ознакомительная версия.
В газете был помещен и мой портрет, наверное, чтобы все знали, кто есть кто.
Впрочем, чтобы читателю, оказавшемуся во власти гипноза нашей «демократической» прессы, было ясно, как начиналась кампания по моей дискредитации, в какой оркестровой яме находились дирижеры, по какому сценарию опытными режиссерами ставился последующий спектакль, по какой фабуле разворачивался сюжет, приведу выдержки из этой публикации:
«..Леонид Кравченко перешел на пятый в своей карьере крупный руководящий пост. Когда-то стартовав из кресла инструктора ЦК КПСС, он пронесся через посты главных редакторов «Строительной газеты» и «Труда», первого зампреда Гостелерадио, генерального директора ТАСС к нынешнему повышению — председатель Гостелерадио СССР…
Грех не видеть, что Кравченко повышения все-таки по-своему заслужил.
Как показывает опыт последних двух лет жизни управляемого Леонидом Петровичем агентства, много интересного может принести непредсказуемая скупая тассовская строка. Сколько же замечательных часов ждет нас теперь у экрана, в эфире!»
Когда я прочитал публикацию, даже не понял сразу— к чему бы это? Спасибо приятелю, он пытался одним словом «ориентировка» разъяснить заложенный в той заметке смысл. Но я и тогда, наивный, не придал этому значения. Даже когда, кажется через день, в газете «Коммерсант» появилась аналогичная публикация негативного характера, то и тогда меня хватило лишь на то, чтобы, может не очень этично, сгоряча сказать в одной из программ, что «семейный подряд» Яковлевых приступил к работе. Как известно, газету «Московские новости» возглавлял Егор Яковлев (кто тогда мог знать, что судьба распорядится так, что после августовских событий 1991 года именно он станет председателем Всесоюзной государственной телерадиовещательной компании), а главным редактором «Коммерсанта» был его сын — Владимир Яковлев. Кстати, всегда относил и отношу эту газету к числу лучших центральных газет, выходящих в нашей стране, а самих Яковлевых — к числу блестящих профессионалов.
Но в то время мне и в голову не могло прийти, что появившиеся публикации были предвестниками крупной политической кампании, развернутой против меня и длившейся почти девять месяцев. До 21 ноября, когда наконец Николай Иванович Рыжков представил меня коллегии и активу в качестве председателя Гостелерадио, то есть буквально за одну неделю, появилось больше десятка публикаций обо мне в самых различных изданиях.
Я понимал: это попытка поссорить меня с коллективом Гостелерадио, создать неподходящие условия для работы, вызвать ко мне недоверие еще до встречи, до прихода в огромный коллектив. И потому, испытывая определенную горечь, был совершенно спокоен, так как знал: именно с этим коллективом мне довелось начинать перестройку телевидения и радиовещания еще в 1985 году. Именно с этими людьми — редакторами, режиссерами, ассистентами и помощниками, инженерами и видеотехниками — мы сделали для развития гласности в стране, демократизации общественной жизни, в том числе и творческого процесса, столько, сколько не было сделано, может быть, за десятилетия. Я понимал, что возникли новые политические реалии, которые нельзя игнорировать, что надо быть готовым к самым сложным поворотам судьбы, но и не мог предать доверие президента страны и обмануть ожидание новых перемен, которыми жил дорогой мне коллектив Гостелерадио.
Глава XIX
«ОСТАНКИНСКИЙ ПЕРЕДЕЛ»
И ПРОВОКАЦИЯ ВЗГЛЯДОВЦЕВ
В один из ноябрьских вечеров мы вошли с Николаем Ивановичем Рыжковым в зал заседания коллегии Гостелерадио, где руководители служб, редакций, подразделений ожидали представления нового председателя Госкомитета. Председатель Совета Министров СССР тепло, с симпатией сказал обо мне, оценил ситуацию в стране как кризисную и выразил надежду на то, что телевидение и радио помогут правительству в этот трудный час. Мое выступление было кратким. Основную программу я изложил позднее на встрече с руководителями творческих подразделений. В зале было много знакомых лиц. Они ждали честного, открытого разговора. И я решился на исповедь. Чтобы на корню пресечь всякие слухи, я предложил им собственное видение тех неизбежных перемен, в которые должно вступить Гостелерадио. Я сохранил свое выступление:
— Необходимость перестройки Гостелерадио, а с этим связано мое возвращение, вызвана не только перестройкой в стране. Нам всем ясно, что в нынешних условиях роль телевидения еще больше возросла, стала всеобъемлющей.
Можно спорить по поводу «четвертой власти». Но озабоченность президента — Михаил Сергеевич Горбачев в беседах со мной это подчеркнул — обусловлена возросшим пониманием фактической реальной роли телевидения и его воздействия на общество.
Общество больно. Мы это часто говорим. Но телевидение может выступить в роли лекаря. Раньше мы говорили, что оно всегда выступало в роли духовного наставника — это факт. Оно таким было, есть и будет, независимо от того, кто и что будет здесь творить. Наставлять оно будет. Но вот роль лекаря я специально выделяю. Невозможно придумать какие-то бодрящие дешевые лекарства для того, чтобы успокоить, утешить общество, помочь ему стать сразу более оптимистичным в условиях, когда, к сожалению, действует известная формула: бытие определяет сознание. Каждый прожитый день, особенно для женщин, — это день терзаний по поводу того, как прокормить семью, где достать продукты, как выжить и т. д. И, естественно, этим определяется ситуация в стране, в обществе.
Изменилась психология отношений между людьми, а теперь — партиями, различными слоями населения, нациями и народностями. За очень короткий срок, практически за 1,5–2 года, мы оказались в стране, раздираемой многочисленными противоречиями. В качестве основного посыла хочу внести такое предложение. Мы должны, по возможности с учетом положения дел в обществе, сегодня ввести мораторий на экстремизм любого толка. Я не говорю: левого, правого, потому что мы запутались бы даже в понятиях, кто левый, кто правый. Я уверен, нет ни левых, ни правых, ни центристов в чистом виде. Все гораздо тоньше и сложнее.
Все зависит от того, кому мы доверяем. Тому, кто от имени общества хочет говорить искренне, озабочен делами общества, или тому, кто хочет набирать политические очки, удовлетворять свои собственные амбиции…
Не скрываю, для меня главным мерилом будут два качества, два критерия — это профессионализм и человеческая порядочность. Я намеренно исключаю политические позиции с самого начала, потому что этот принцип может привести к охоте на ведьм.
Ознакомительная версия.
