На подлинном собственною Его Императорского Величества рукою подписано:
НИКОЛАЙРечь Императора Николая Павловича к депутатам С.-Петербургского дворянства, 21 марта 1848 г.[145]
Сообщаемая далее на страницах «Русской старины» речь Императора Николая Павловича к депутатам С.-Петербургского дворянства, приносившим Его Величеству благодарность за вновь дарованные дворянству права и преимущества и выражавшим Государю чувства дворян по поводу Венгерской кампании, была записана одним из депутатов, сенатором графом Василием Петровичем Завадовским (21 июня 1798 г. – 10 октября 1855 г.), и хранится в подлинной рукописи, в числе прочих бумаг графа, в моем архиве.
За буквальную верность сказанного Государем по записке графа Завадовского, конечно, нельзя ручаться, но, ввиду исторического интереса слов Императора Николая Павловича, я считаю необходимым сообщить записку графа Завадовского редакции «Русской старины» для напечатания на страницах ее уважаемого и столь интересного издания.
Позволяю себе надеяться, что лица, слышавшие вместе с графом Завадовским слова Государя и прочитавшие их теперь на страницах «Русской старины», не откажут исправить записанное графом Василием Петровичем Завадовским, если что-либо, из сказанного Государем Императором Николаем Павловичем 21 марта 1848 г., было им забыто или невольно изменено.
15 июня 1883 г.В. В. ГолубцовАлександровский-Голубцовский завод Пермской губернии.* * *
21 марта 1848 года Государь Император удостоил принять избранных депутатов С.-Петербургского дворянства для поднесения Его Величеству всеподданнейшего благодарения за всемилостивейше дарованные дворянству права и преимущества, а также для изъявления желания поднести Его Величеству адрес о готовности дворян снова принести в жертву престолу и Отечеству личность и достояние.
Государь Император, удостоив братски обнять нас, изъявил монаршее благоволение за прежнюю и настоящую службу дворян и сказал, что он никогда не сомневался в преданности дворянства к престолу и отечеству.
После того Его Величество изволил сказать нам:
«Господа! Внешние враги нам не опасны; все меры приняты, и на этот счет вы можете быть совершенно спокойны. Войска, одушевленные чувством преданности к престолу и Отечеству, готовы с восторгом встретить мечем нарушителей спокойствия. Из внутренних губерний я получил донесения самые удовлетворительные. Не далее как сегодня возвратились посланные мною туда два адъютанта мои, которые также свидетельствуют об искренней преданности и усердии к престолу и Отечеству.
Но в теперешних трудных обстоятельствах я вас прошу, господа, действовать единодушно. Забудем все неудовольствия, все неприятности одного к другому. Подайте между собою руку дружбы, как братья, как дети родного края, так, чтобы последняя рука дошла до меня, и тогда, под моею главою, будьте уверены, что никакая сила земная нас не потревожит.
В учебных заведениях дух вообще хорош, но прошу вас, родителей, братьев и родственников, наблюдать за мыслями и нравственностью молодых людей. Служите им сами примером благочестия и любви к царю и Отечеству, направляйте их мысли к добру и, если заметите в них дурные наклонности, старайтесь мерами кротости и убеждением наставить их на прямую дорогу.
По неопытности они могут быть вовлечены неблагонадежными людьми к вредным для общества и пагубным для них самих последствиям. Ваш долг, господа, следить за ними.
У нас существует класс людей, весьма дурной и на который я прошу вас обратить особенное внимание, – это дворовые люди. Будучи взяты из крестьян, они отстали от них, не имея оседлости и не получив ни малейшего образования. Люди эти вообще развратны и опасны как для общества, так и для господ своих.
Я вас прошу быть крайне осторожными в отношениях с ними. Часто, за столом или в вечерней беседе, вы рассуждаете о делах политических, правительственных и других, забывая, что люди эти вас слушают и по необразованности своей и глупости толкуют суждения ваши по-своему, т. е. превратно. Кроме того, разговоры эти, невинные между людьми образованными, часто вселяют вашим людям такие мысли, о которых без того они не имели бы и понятия. Это очень вредно!
Переходя к быту крестьян, скажу вам, что необходимо обратить особенное внимание на их благосостояние. Некоторые лица приписывали мне по сему предмету самые нелепые и безрассудные мысли и намерения. Я их отвергаю с негодованием. Когда я издал указ об обязанных крестьянах, то объявил, что вся без исключения земля принадлежит дворянину-помещику.
Это вещь святая, и никто к ней прикасаться не может. Но я должен сказать с прискорбием, что у нас весьма мало хороших и попечительных помещиков, много посредственных и еще более худых, а при духе времени, кроме предписаний совести и закона, вы должны для собственного своего интереса заботиться о благосостоянии вверенных вам людей и стараться всеми силами снискать их любовь и уважение.
Ежели окажется среди вас помещик безнравственный или жестокий, вы обязаны предать его силе закона. Некоторые русские журналы дозволили себе напечатать статьи, возбуждающие крестьян против помещиков и вообще неблаговидные, но я принял меры, и этого впредь не будет.
Господа! У меня полиции нет, я не люблю ее: вы моя полиция. Каждый из вас мой управляющий и должен для спокойствия государства доводить до моего сведения все дурные действия и поступки, какие он заметит. Если и в моих имениях вы усмотрите притеснения и беспорядки, то убедительно прошу вас, не жалея никого, немедленно мне о том доносить. Будем идти дружною стопою, будем действовать единодушно и мы будем непобедимы.
Правило души моей откровенность, я хочу, чтобы не только действия, но намерения и мысли мои были бы всем открыты и известны; а потому я прошу вас передать все мною сказанное всему С.-Петербургскому дворянству, к составу которого я и жена моя принадлежим, как здешние помещики, а кроме того, всем и каждому».
Сообщ. В. В. ГолубцовСобственноручная записка Императора Николая I от 24 марта 1849 г.[146]
Назначается
Императорско-австрийский генерал-фельдмаршал граф Радецкий – генерал-фельдмаршалом и шефом Белорусского гусарского полка, которому и именоваться гусарским генерал-фельдмаршала графа Радецкого полком.
Приготовить рескрипт на имя старика, в котором изъяснить: что бессмертная слава, им приобретенная на полях Италии при двукратной защите священных прав своего императора, ныне с благословения Божия увенчанная совершенною и блестящею победою и подписанием условий, самых выгодных для правого дела, дает ему право на уважение и признательность всех тех, кои умеют ценить геройство.
