Оказалось, в круг экзаменаторов попасть трудно, случайных людей здесь нет. Как я среди них оказался? Кто инициатор? Похоже, ректор АПИ В.Г.Радченко, весьма доброжелательно ко мне относившийся, так как на следующее лето меня «повысили» до ответственного секретаря факультетской приёмной комиссии (одна из самых потенциально взяткоёмких должностей в период вступительных экзаменов).
Итак, Барнаул, АПИ, 1965–1966 гг. Что поразило? На экзаменах встречались абитуриенты, не способные не то что на вопросы билета отвечать, но даже написать формулу серной или соляной кислоты. Причём из тех, кому я не должен был поставить двойку. Где они учились? Как они дошли до вступительных экзаменов?
К внешним строгостям не подкопаешься, каждая пара экзаменаторов узнаёт о группе, аудитории и получает ведомости за 5 минут до начала экзаменов. А дальше?
Ежедневно, со ссылкой на ответственного секретаря приёмной комиссии института, экзаменаторам спускаются списки фамилий, которым нельзя ставить «неуд», некая страховка от немедленного возврата документов из приёмной комиссии, причём это просто клочки бумажек с конкретными фамилиями (и всё). Юридически не документ, никто лично тебе ничего не приказывает, используются выражения типа «посмотрите внимательней», ответственность перекладывается на экзаменатора, а тройку всегда легко оправдать. Кто или что за этими фамилиями стоит никого не должно волновать, однако, слава богу, здесь не требуют, хотя и желательно, отметки выше тройки. Как-то, случайно я выгнал одного «списочного», шум поднялся, устроили переэкзаменовку и тройку ему поставили. А мне на вид! Невозможно представить, что абитуриент, сдающий примитивнейший (для специальностей не химического профиля) экзамен по химии с такой страховкой, способен самостоятельно лучше сдать физику, математику или грамотно написать сочинение. Кстати, литераторы вызывали сочувствие, им приходилось правильно обрабатывать сочинения, чтобы тройка выглядела естественной (материалы письменных экзаменов подлежали длительному хранению и изредка контролировались). Устный экзамен проще, закрыл глаза на тупость или элементарную неподготовленность сдающего, задал для формы несколько дополнительных вопросов, поставил требуемую оценку и «до свидания». До встречи в студенческой аудитории…
Май 1966 г. Москва. Командировка за реактивами и в библиотеку МГУ.
Кроме списков-страховок сверху тьма обращений от коллег-экзаменаторов, здесь уже речь идёт о повышенных оценках, чтобы избежать проблем с конкурсом при зачислении. Отказать практически невозможно, зато и твоей просьбе коллеги пойдут навстречу. Для меня первоначально всё выглядело дико, но вынужден был придерживаться общих правил, причём совершенно бескорыстно. Только где-то на десятый день приёмных экзаменов понял, мой напарник, многолетний экзаменатор, раза в два старше меня по возрасту, взяточник, берёт деньги, причём не малые. Впервые осознал это, когда увидел, как его после экзаменов встречают на легковом автомобиле (40 лет назад автомобиль в Барнауле считался не средством передвижения, а предметом роскоши и отнюдь не по карману ассистенту без учёной степени). Действовал напарник (не могу вспомнить фамилию) осторожно, всех своих блатных абитуриентов усаживал на экзамен ко мне, естественно, оговорив повышенную оценку. Небольшое пояснение. Для пущей объективности оценки знаний абитуриента всегда присутствуют два экзаменатора, они должны вместе слушать ответы на вопросы. Фактически, каждый экзаменатор берёт себе отдельного абитуриента, разбирается с ним, а коллега просто расписывается в ведомости и экзаменационной карточке.
Особая статья — поступающие «великие» спортсмены, здесь списки и просьбы многократно дублируются. Завкафедрой физкультуры лично торчит у дверей, без конца заглядывает. Такие спортсмены и «учатся» без проблем, кто-то с кафедры физкультуры во время сессии ходит по преподавателям с зачётной книжкой студента, спортивными достижениями прославляющих ВУЗ. Здесь и футболисты, и мотогонщики, и шахматисты (удивительно наблюдать мастера спорта по шахматам, совершенно беспомощного в химии во время учёбы). Типичная практика советского времени. Почему-то приходит на ум любимый народом президент России Путин. Примерно в описываемые годы, школьник со средним аттестатом зрелости, спортсмен высокого разряда по дзюдо, потенциальный мастер спорта, поступал на юридический факультет Ленинградского университета при конкурсе 40 человек на одно место. На экране ТВ появляются люди, убеждающие, что он поступал на равных и дзюдо ни при чём. Ох-хо-хо…
Со стороны система вступительных экзаменов выглядит пристойной, приёмная и экзаменационная комиссии формально независимы, все задействованные персонажи с серьёзными лицами рассуждают о важности объективности в оценке знаний абитуриентов. Под это словоблудие уже в 1966 г. в АПИ экзамены по математике сдавали на машинах, якобы с целью уменьшения роли субъективизма конкретных экзаменаторов. Мгновенно выяснилось, что при тестовой системе проверки знаний в наших условиях объективность ещё больший мыльный пузырь, любую оценку здесь не сложнее организовать, чем при устном экзамене.
Конкретный пример. Летом 1966 г. приехал из Целиноградской области Казахстана поступать в АПИ мой кузен Слава Полле. Аттестат зрелости хороший, большинство отличных оценок. Отправил его на тренировки по сдаче математики на машинах, вроде бы всё очень хорошо. Считал, поступит сам. 1 августа прихожу усталый с работы, Слава лежит на кровати, уставившись в потолок. Сколько? Завалил! Как? Почему сразу не сообщил? Хватаю за руку, бегом в институт, экзаменационные ведомости уже закрыты, перекидываю документы на вечернее отделение, отдаю под опеку знакомому математику… Дальше дело техники, ситуацию не выпускал из-под контроля до окончательного зачисления на дневное отделение.
В ходе приёмных экзаменов ректор АПИ неоднократно проводил совещания с экзаменаторами и давал разгон тем, кто много двоек ставит. А из кого мы будем выбирать студентов?
Одновременно в Алтайском мединституте подход был другой. Следует напомнить, что престиж медицинского образования в то время (да, пожалуй, и сейчас, за редкими исключениями) существенно превосходил технические дисциплины, конкурс и уровень поступающих в мединститут абитуриентов гораздо выше. Мои друзья, физики АПИ, Валентин Аникеев и Витя Маркин получали возможность хорошо зарабатывать, выполняя задание тамошнего ректора: берёте в день две группы по 40 человек, резвитесь, как хотите, но к вечеру должна остаться одна группа, т. е. половина абитуриентов должна получить двойки. И здесь списочки сверху, только дополнительно указывалось, кому нельзя ставить положительную оценку (не любили в мединституте приезжих из-за пределов Алтайского края). В 1966 г. приехала поступать в мединститут сестра Вельда. Аттестат зрелости весьма и весьма приличный. С подстраховкой друзей она получила отличные оценки по физике и химии, написала сочинение (требовалась только положительная оценка). Мы уже начали отмечать её поступление, вдруг Витя Маркин решил сбегать уточнить, как там проверяют сочинения. И вовремя. Оказалось, сочинение Вельды было закодировано шифром, указывающим проверяющим литераторам на необходимость двойки. Перешифровали, Вельда успешно окончила Алтайский мединститут.
