Сия огромная инспекция сначала разделена была на восемь округов; каждым командовал генерал-майор, на правах дивизионного генерала, на бригады и на полубатальоны, ибо они состояли тогда только из трех рот. Округ составляли несколько бригад, а бригады два или три батальона. Впоследствии времени число округов, по представлению моему, увеличилось до 11 и прибавлено по одной роте к каждому полубатальону, и оные получили название батальонов. В каждом губернском городе назначен находиться один батальон, который и носит имя того города; в каждом уездном городе учреждена инвалидная команда. Принято было за правило, чтобы в губернские батальоны поступали из армии нижние чины, определенные на службу из самих тех уездов. Сие соблюдалось, сколько было возможно. Для удобнейшего препровождения арестантов и пересыльных потом учреждены по большим трактам этапные команды.
По назначении меня инспектором внутренней стражи я часто имел счастие быть призываемым в кабинет государя. Его величество весьма много занимался сею вновь учрежденною им частью. Когда я представил императору первый месячный рапорт о вверенной мне сей обширной и по всей России, кроме Сибири, разбросанной инспекции, государь был чрезвычайно доволен. Как инспектор внутренней стражи я имел при себе канцелярию, состоящую из одного секретаря, двух чиновников, обер-аудитора и нескольких писцов. По званию моему, я мог иметь 4-х адъютантов, но сначала находились при мне только три: Преображенского полка барон Швахгейм, Семеновского — Дохтуров и Измайловского — Храповицкий.
Настал для России роковой 1812 год. Государь в марте месяце отправиться изволил в Вильно, куда приказал и мне ехать. За несколько времени перед отъездом у императора был обеденный стол, на котором, в числе многих военных чиновников, и я находился. После обеда государь подошел к нам и сказать изволил:
— Мы участвовали в двух войнах против французов как союзники и, кажется, свой долг исполнили, как должно; теперь пришло время защищать свои собственные права, а не посторонние, а потому надеюсь и уповаю на Бога, что всякий из нас исполнит свою обязанность и что мы не помрачим военную славу, нами приобретенную.
Я взял с собой в Вильно двух моих адъютантов — Швахгейма и Дохтурова — и обер-аудитора Куликова, а адъютанта Храповицкого оставил в Петербурге управлять моею канцелярией. Кому неизвестны военные и политические происшествия сей знаменитейшей эпохи в летописях нашей империи? Впрочем, судьбе неугодно было, как впоследствии будет видно, чтобы я и в сей войне деятельным образом на поле брани участвовал. Сведения, которые о ней имею, я почерпнул из реляций и из других источников, а потому и говорить здесь о сей войне я не намерен.
В Вильно, против всякого чаяния, приехал адъютант Наполеона граф де Нарбонн с собственноручным письмом от своего государя к нашему императору. Содержание письма тогда никому известно не было. В Вильне и окрестностях сего города стояла 3-я дивизия, которою командовал граф Коновницын. Государю угодно было показать приезжему гостю, как наши войска маневрируют, и для сего собрана была вся 3-я дивизия, и все движения производила она превосходно.
Незадолго перед отъездом из Петербурга известный шведский уроженец, генерал граф Армфельд, был назначен состоять в свите его величества; он находился в Вильне. Все военные чиновники, бывшие тогда при государе, как то: генерал- и флигель-адъютанты и прочие, вознамерились дать праздник его величеству. Для сего назначен был замок недалеко от Вильно, называвшийся Закрет, в котором во время Польши жили монахи, а после оный пожалован был графу Бенигсену. Собрали деньги, и учредителем сего праздника избран был граф Армфельд. Замок назначен был для бала, а для ужина положили выстроить деревянную галерею, что поручено было лучшему архитектору из поляков, находившемуся в Вильно. Накануне того дня, как назначен был праздник, вся построенная галерея обрушилась; к счастию, что в ней тогда никого не случилось, а больше еще, что не тогда, когда бы оная была наполнена гостями. Архитектор, строивший сию галерею, после сего несчастного происшествия без вести пропал: сказывали, что нашли его шляпу на берегу реки Вилии, и из сего заключили, что он бросился в воду. Праздник, однако же, был дан, который удостоил император своим присутствием.
Окрестности Вильны прелестные. Государь всякий день изволил ездить верхом с дежурным генерал-адъютантом; мне случилось показывать императору загородный дом, называемый Верки, принадлежащий одному из графов Потоцких, где я был прежде с Балашовым. Местоположение Верки единственное; на превысокой горе, у подошвы которой извивается река Вилия, окруженная зелеными лугами, с разбросанными по оной кустарниками по обоим ее берегам, это место представляло вид очаровательный. Сею прогулкою, казалось, государь был очень доволен[77].
По принятому тогда плану кампании, когда известно сделалось, что Наполеон перешел через реку Неман с многочисленною своею армиею, составленною из войск всех почти европейских наций, приказано было нашим корпусам, расположенным по прусской границе, отступать к Дриссе. Часть главной квартиры, находившейся в Вильно, отправлена уже была по тому же направлению. Государь рассудил послать с ответом к Наполеону и избрать для сего изволил А. Д. Балашова. Поздно ввечеру, накануне нашего оттуда выезда, приказывает ему явиться к себе; отдавая письмо, повелевает ему тотчас отправиться к Наполеону. Балашов доносит императору, что он уже свой обоз с прочими отправил и что у него нет ни генеральского мундира, ни ленты. Государь приказывает ему у кого-нибудь достать для себя мундир и все, что ему нужно, и чтобы он непременно через час выехал, назначив находиться при Балашове полковника М. Ф. Орлова, который был тогда причислен к князю П. М. Волконскому. Я жил тогда вместе с Александром Дмитриевичем. Он приходит домой в отчаянии, рассказывает мне все, что с ним случилось, говоря, что Александровской лентой его ссудил граф П. А. Толстой. К счастью, мой обоз еще не уехал, и я ему предложил мой генеральский мундир. Надобно было оный примерять; насилу мундир мой влез на Балашова, но нечего было делать; он решился его взять и обещался во все время есть насколько можно менее, чтобы похудеть. На другой день государь и вся его величества свита оставили Вильно.
Известно, что наш арьергард, состоящий из одних гвардейских казаков, под командою генерал-адъютанта графа Орлова-Денисова, был атакован французами в виленских улицах. Сей генерал так славно защищался, что не только отретировался в совершенном порядке, но даже ранил и взял в плен начальника неприятельского отряда, графа Сегюра, а полковник Ефремов сам своею пикою нанес почти смертельный удар принцу Гогенлоэ, бывшему после при дворе министром короля Виртембергского.
