Но неизвестно, состоялась ли продажа.
Тонкий ручеек преданных поклонников Монро и просто любопытных к месту ее успения и сегодня еще продолжает течь. Каменную плиту уже однажды меняли, когда она была испорчена охотниками за сувенирами и несмываемой губной помадой со следами женских губ.
После смерти Мэрилин жизнь бывших мужей и любовников бесповоротно изменилась.
Три года спустя После кончины Мэрилин, в 1965 году Джо Ди Маджо стоял в строю на церемонии чествования бейсбольного героя Микки Мэнтла на стадионе «Янки» в Нью-Йорке. Вдоль строя прошел Роберт Кеннеди. Он улыбался и пожимал игрокам руки. Отказавшись пожать его руку, Ди Маджо резко попятился назад.
Облаченная в зеленое, богиня покоится за мраморной доской с простой надписью: «Мэрилин Монро 1926–1962». Она лежит в спокойнейшем месте, где ничто уже не может нарушить ее сна.
Три недели спустя после смерти Мэрилин ее мать Глэдис из лечебницы «Рок Хейвен», в которой все еще пребывала, написала необычайно ясное короткое письмо. В записке, предназначенной ее опекунше Инее Мелсон, она сказала о своей «дорогой Норме Джин»:
«Сейчас она пребывает в мире и покое, и пусть Господь наш благословит ее и никогда не оставит ее… Я хочу, чтобы ты знала, что я примерно в течение года давала ей воспитание в духе Христианской науки. Хотела, чтобы она была счастливой и веселой. Да благословит вас всех Господь…»
Через несколько месяцев как-то темной ночью мать Мэрилин сбежала из лечебницы. Прижимая к груди Библию и учебник по Христианской науке, она спустилась вниз по веревке, связанной из простыней, и затерялась в предместьях Лос-Анджелеса.
Ее обнаружили в баптистской церкви. Прежде чем ее вернули в заточение, с ней побеседовал священник. «Люди должны знать, — сказала мать Мэрилин, — что я никогда не хотела, чтобы она стала актрисой. Ее карьера никогда не давала ей ничего хорошего».
За месяц до смерти, сидя вдвоем с руководителем студии «XX век — Фокс» Питером Леватесом, Мэрилин с грустью заметила о себе:
«Женщина из меня не получилась. Мои мужчины из-за моего образа секс-символа, созданного ими и мной самой, слишком многого ожидают от меня. Ожидают так много, что я не могу соответствовать их ожиданиям… ведь моя анатомия ничем не отличается от анатомии других женщин. Я не могу соответствовать своему образу».
Вот что говорит о Мэрилин и других идолах того времени бывшая жена Дина Мартина Джин: «Я называю их людьми с плакатов. Они долгое время остаются знаменитыми, но во многих случаях в них нет ничего особенного. Вы знаете их только по ролям, которые они сыграли в своих фильмах. Я не отношусь к жестокосердым людям, но просто вижу их такими, какие они есть.
…История сохраняет их имена во времени, на стене спальни моего сына я вижу их портреты, бледные и прекрасные, но не имеющие ничего общего с реальностью».
Все же Мэрилин Монро была чем-то большим, чем просто лицо с плаката, — хотя однажды именно в этом статусе висела она на стене больничной палаты Джона Кеннеди. Мэрилин являла собой клубок противоречий: секс-символ, не нашедший счастья в любви, актриса, приходившая в ужас каждый раз, когда ступала на съемочную площадку. Страстная сторонница самосовершенствования, она так и не научилась жить в мире с самой собой и в завершение оказалась в состоянии, очень близком к помешательству.
Несмотря на все это, наследие, оставленное Мэрилин, все же относится скорее к материальной сфере, нежели к фантазиям.
Мэрилин, покинутое дитя, выросшее из полного лишений детства, завоевала себе место в мире известности не только благодаря сексу. Она достигла этого благодаря тяжелому труду и присущему ей блеску, который исходит от нее даже в самых бессодержательных фильмах, выбранных Голливудом для ее раскрутки.
На протяжении десятка лет ее существование на экране и вне его заставляло смеяться и плакать миллионы людей, и, похоже, они до сих пор этого не забыли.
В наш век, положивший начало «звездному царству», большей памяти, чем Мэрилин Монро, удостоился только Чарли Чаплин. Этот факт, вероятно, немало удивил бы и позабавил ее.
Долго не смолкающий смех Мэрилин не покидает нас на протяжении десятилетий эпохи, которую некоторые люди именуют беспокойным веком.
В странной телеграмме, адресованной Роберту Кеннеди, отправленной за несколько недель до смерти, Мэрилин Монро причислила себя к числу немногих оставшихся на земле звезд. «Все, чего мы требовали, — писала она, — это нашего права мерцать». Она заслужила это право.
«Она совершила самоубийство, приняв снотворное; такова реальность, и в ней нет ничего особенного, за исключением того факта, что она — это Мэрилин Монро». Так говорил шеф полиции Лос-Анджелеса, объявляя об открытом доступе общественности к полицейским документам, касающимся смерти Мэрилин Монро. Случилось это 23 сентября 1985 года. «Позвольте мне выразить слабую надежду, — сказал генеральный прокурор Калифорнии, — что Мэрилин Монро будет позволено покоиться с миром».
В рассекреченном досье сведений содержалось очень немного, ибо в бюрократическом порыве чиновники вымарали — как засвидетельствовала полиция — все телефонные номера. Существовала надежда, что рассекречивание документов «положит конец спекуляциям о насильственной смерти Мэрилин Монро».
Друг Мэрилин Роберт Слэтцер написал письмо Майку Антоновичу из Наблюдательного совета округа Лос-Анджелес. Внимание Слэтцера привлекла информация о том, что живую Мэрилин на «скорой помощи» вывезли из дома и что были люди, которые знали, что она умерла или умирает, за пять часов до того, как был вызван доктор Гринсон, «обнаруживший» ее в постели мертвой.
Слэтцер чувствовал, что некоторые свидетели, мягко говоря, лгали. Он обратился к окружным наблюдателям с просьбой допросить оставшихся в живых свидетелей — впервые за все время — под присягой.
Правление наблюдателей Лос-Анджелеса и раньше пыталось потребовать проведения рассмотрения обстоятельств смерти Мэрилин Монро. Именно по их просьбе в 1982 году окружной прокурор приказал пересмотреть имевшиеся в деле факты. Тогда был сделан вывод, что, несмотря на «фактические расхождения и оставленные без ответа вопросы… совокупность доступных… свидетельств не способна доказать наличие состава преступления».
Через две недели после запроса Наблюдательного совета, сделанного уже в 1985 году, старшина присяжных большого жюри сказал, что судебная комиссия дала добро на расследование обстоятельств смерти Монро. Окружной прокурор объявил заявление старшины безответственным сверх всякой меры» и не соответствующим действительности.
