Между тем обстановка в «Новостях» накалялась. Талантливейших журналистов, драматургов и писателей, возглавлявших популярнейшие столичные издания — либералов О. К. Нотовича, Н. К. Михайловского и откровенного консерватора А. С. Суворина, — разделяли, помимо принципиальных пристрастий, непримиримые личные отношения конкурентов-издателей.
Разрубил гордиев узел отношений трёх редакторов А. С. Суворин:
Милостивая Государыня г-жа Лухманова! Рассказами Вашими очень доволен и, если Вы желаете продолжить работать в моей газете, прошу приехать для переговоров ко мне…
Из дневника:
…Наконец-то! Я была как в бреду, не думая совсем о материальной стороне. Обратили на меня внимание не как на женщину, не по протекции кого бы то ни было, а прямо в силу таланта, который признали за мной! Теперь никто не скажет, что протащил меня. Он солжёт. Своим успехом я обязана только себе…
…Из всех редакций я охотнее всего работала в «Новом Времени» с самым симпатичным, добрым и умным А. С. Сувориным. Эта газета дала мне имя. Здесь впервые я стала получать письма от читателей — наивные и горячие с вопросами, благодарностями, стихами и критикой. Вот один из примеров:
Люблю читать твои статьи я,
Они написаны душой!
Несёшь идеи ты благие,
И в них сам Бог помощник твой.
В защиту женщин много пишешь,
Гражданка Родины Святой!
И вопль детей всегда ты слышишь,
Порыв любви мне близок твой.
[295]
Михайловский прекратил печатать «Сибирские очерки» и они стали выходить в «Новом Времени» [296].
Из писем к А. С. Суворину:
От 6 февраля 1895 года.
Многоуважаемый Алексей Сергеевич!
…В субботу 10-го я собираюсь ехать за границу с Неметти. Мы посетим все лучшие театры и побываем в Вене, Берлине, Дрездене, Брюсселе, Париже, Ницце, Милане, Венеции. Вся моя надежда на то, что Вы меня как человека, исключительно работающего в Вашей газете, поддержите. Из всех названных городов, если позволите, я буду присылать корреспонденции как яркую пёструю и верную картину всего, что увидим.
О том, как глубоко и искренне я буду Вам благодарна за возможность отдохнуть и набраться сил, я не умею и высказать. Уважающая Вас Н. Лухманова[297].
И вскоре.
…Сижу в Берлине. Здесь идёт интересная пьеса «Дети его превосходительства» и в Париже тоже прошла салонная вещь.
То и другое взяла для Вас и уже обработала. Надеюсь, Вы останетесь довольны.
Я ехала за границу и с целью показаться докторам, но средств у меня было только 400 рублей, полученных от Вас. Не откажите, Алексей Сергеевич, дать ещё 100 рублей и переслать их телеграфом на адрес Шабельской. В понедельник 18-го я у неё обедаю и надеюсь уже получить от Вас деньги, без которых не знаю, как и выбраться отсюда. Мои спутницы уехали домой, а я вот осталась из-за нехватки капитала.
С сердечным искренним приветом Н. Лухманова.[298]
1895 год ознаменовался для читающей столичной публики появлением на прилавках книжных магазинов миниатюрного издания — сборника статей и мнений современников о современной любви — «Любовь конца века». Броскую фразу составитель, вероятнее всего, позаимствовал из названия романа А. С. Суворина «В конце века Любовь»[299].
Если маститые критики В. В. Стасов, М. И. Писарев, Ц. А. Кюи, А. Ф. Кони и другие дипломатично воздержались от рассуждений на столь деликатную тему, признавая её выше их компетентности, то Надежде Александровне было чем «поделиться» и она смело ринулась в бой: «…Чувство любви, одинаково сильное и пылкое с обеих сторон, часто переходит в ненависть, мщение и даже убийство только оттого, что у каждого страсть выражается индивидуально и при разных темпераментах приводит к острым столкновениям… Если страсть требует счастья, то даёт его только любовь… Страсть не исключает измены, любовь же без верности немыслима. Женщина никогда не простит мужчину, забывшего… её измену!» И так далее…
К 1895 году относится и зарождение у писательницы интереса к драматургии, занявшей в дальнейшем значительное место в её творчестве. Первые опыты в этом отношении ограничивались лишь переделками с французского лёгких комедий farce для русской публики: «Нож моей жены», «Друзья до поры до времени», «Герой первой империи (Madame Sans-Gene)», «Наполеон I. Продолжение комедии (М. Sans-Gene)». Но очень скоро у Надежды Александровны появились и авторские новинки: комедии «Зелёная обезьяна», «Хозяин и работник»[300] и даже драматический этюд «Разбитые грёзы».
Премьера пьесы «Наполеон I», написанной по заказу А. М. Горина-Горяинова, директора театра и исполнителя заглавной роли, состоялось 22 ноября в театре Неметти. Искушённый критик журнала «Театрал»[301], отмечая новые и хорошие декорации, приличные и даже роскошные костюмы, был лаконичен и подчёркнуто строг к начинающему драматургу: «…Автор выхватила произвольно несколько эпизодов из жизни великого императора по сочинениям русских и французских писателей и скроила несколько сцен, не имеющих между собой внутренней связи. Намерение бить на эффект при почтенной публике было совершенно неуместным. Театр был не полон. Успеха пьеса не имела, кроме сцены в оранжерее во 2-м действии, за которую авторша и была вызываема публикой…»
Из писем к А. С. Суворину:
Без даты.
Многоуважаемый Алексей Сергеевич!
Простите за бестактное вмешательство в Ваши переговоры с Домашевой.[302] Мною руководило только желание доставить Вам хорошую и симпатичную артистку. Я виновата, что посулила ей от Вашего имени 325 рублей, так как была уверена, Вы дадите и больше, лишь бы иметь её в Вашей труппе. К счастью, она хорошо поняла, что я могу говорить одно, а дело может выйти иначе, и сразу согласилась на 300 рублей.
Я страстно люблю театральное дело, даровитых актёров — вот моё оправдание. Глубокое сердечное спасибо за П. А. Струйскую[303], может быть это и даст ей в будущем свой кусок хлеба. Ещё раз прошу и за Чернова — это полезный хороший старик, который всегда будет стоить своего жалованья. Орленева[304] и Домашеву я Вам, что называется, достала, но только потому, что Вы сами их выбрали. Я искренне привязана к Вам и счастлива, если считаете меня талантливым человеком и достойным сотрудником газеты. Сердечно уважающая Вас Н. Лухманова.
