Ознакомительная версия.
Тушу медведя освежевали. Развели костер на той же поляне и принялись пировать. Все присутствующие мысленно благодарили Гласса за такой ужин. Да и еще за многие недели отличного вяленого мяса тоже. Вслух никто этого, естественно, не произносил. Трапперы стыдились собственных мыслей. С другой стороны, каждый ведь сам за себя. Они не в ответе за чужие жизни.
Эндрю Генри, равно как и остальные члены отряда, был уверен в том, что Гласс не переживет этой ночи. Когда наутро оказалось, что Гласс еще жив, Генри пришлось судорожно решать, что делать дальше. Мысль о том, чтобы ждать смерти Гласса еще один день, он отмел сразу. Оставить его здесь? Генри вспомнилось, как Гласс говорил о малодушии. Такие не выживают на Диком Западе. Нужно жить по человеческим законам, иначе все завтра каннибалами станут. Это уже даже не про хищников, про насекомых каких-то…
– Погрузите его на шкуру медведя, укройте, и двое человек будут его тащить. Будете сменяться каждый час, – заключил Генри.
Несколько дней пути по пересеченной местности Гласс, к удивлению всех, пережил. Раны начали гноиться, его бил то жар, то озноб, он не мог говорить, да и шевелиться, но он продолжал дышать, а сердце его стучало еще быстрее, чем раньше.
Если поначалу решение Генри все восприняли как должное, то через пару дней число недовольных перевалило за половину.
– Мы не в ответе за жизни других. Он знал, на что идет. Такое могло случиться с каждым, и это не значит, что нас всех нужно похоронить рядом с Глассом, – говорили трапперы.
В чем-то они были правы, но оставить еще живого человека умирать означало подорвать дух отряда. Это убило бы их быстрее, чем необходимость тащить за собой Гласса.
– Еще не сдох? – ехидно интересовались трапперы, нагибаясь над Глассом. Тот мотал головой. Трапперы горестно вздыхали и принимали эстафету по переноске мертвого груза. Если шкуру медведя хотя бы продать можно, то что делать со шкурой Гласса? Примерно такие настроения царили в отряде. Цинизм стал перерастать в раздражение и ненависть. Какого черта, в конце концов? Все это усиливалось отсутствием возможности поохотиться, страхом перед индейцами и осознанием того, что они безнадежно опаздывают. Если они продолжат в таком же режиме, до Йеллоустона они не успеют добраться. А зимовать здесь – самоубийство. Они не Колтеры, чтобы выживать в тридцатиградусный мороз.
На четвертый день Эндрю Генри оказался перед необходимостью сделать выбор. Отряд должен был переправиться на противоположный берег реки, а с Глассом это сделать было невозможно. Они решили заночевать здесь. В четыре утра дозорные разбудили Генри. Кто-то услышал голоса индейцев.
– Мы не подписывались умирать за Гласса, – отрезал Джон Фицджеральд. Голосов индейцев слышно больше не было, но все члены отряда были настроены решительно.
– Можете сами его тащить, если уж так охота трупы перетаскивать, – заявил кто-то из трапперов Эндрю Генри.
Глава экспедиции сделал пару шагов вперед и стал внимательно всматриваться в озлобленные лица двадцатилетних людей. Трапперство быстро меняло лица. Пережитое отражалось в них, как в зеркале. Усталость и страх превратили искателей приключений в жестоких и циничных вольных трапперов, коих полным-полно в барах Сент-Луиса.
– Каждый человек достоин того, чтобы его предали земле и похоронили со всеми почестями, – медленно проговорил Эндрю Генри. – Мы не можем ждать смерти Гласса. Добивать его мы тоже не будем. Надеюсь, таких желающих нет? – на всякий случай поинтересовался он. Услышав напряженное сопение, Генри понял, что желающие добить товарища все же есть. – Двое останутся с Глассом, похоронят его и запишут координаты могилы, после чего нагонят нас, – заключил Генри.
– Я останусь, – вызвался Джейми. Он чувствовал свою ответственность за произошедшее. Это он виноват в том, что не успел вовремя помочь. Он же слышал крик, но не успел сообразить, что к чему… Малодушие – худший из пороков…
– Джон Фицджеральд, ты тоже остаешься, – заявил Генри.
Здесь стоит отметить, что доподлинно неизвестно, кто из трапперов остался с Глассом. Практически все исследователи его жизни ссылаются на то, что одним из них был Бриджер. Так читают Нейхардт, Манфред, Юнт, Брюс Брэдли, Джон Коулман, а также Майкл Панке и Роджер Желязны. Учитывая тот факт, что Гласс учил мальчишку Джейми охотиться, а впоследствии чудом выживший траппер попытался убить Бриджера, это звучит вполне логично. А вот относительно Джона Фицджеральда все не так очевидно. Логичнее всего было бы оставить с Джейми именно его. Мошенник и негодяй, Фицджеральд был мастером в науке выживания. Он бы не позволил Джейми умереть на диких землях. В пользу Джона Фицджеральда также говорит и тот факт, что сохранились документальные свидетельства того, как Гласс при встрече с Фицджеральдом попытался ударить его. Впрочем, он всех членов отряда пытался ударить, так что аргумент сомнительный. Никаких документальных свидетельств того, что вторым траппером был Джон Фицджеральд, нет, но по каким-то причинам именно его имя называют в числе наиболее вероятных.
Глассу становилось все хуже. Раны его гноились, нога была изогнута под неестественным углом, ребра сломаны, следы от когтей даже не собирались срастаться. Фицджеральд и Бриджер уложили Гласса на шкуру медведя и стали ждать. Каждые четыре часа они сменялись. Джон Фицджеральд обдумывал то, как бы побыстрее прикончить Гласса, желательно не вызвав подозрений Бриджера. Джону было категорически нельзя возвращаться в Сент-Луис, да и в форт Аткинсон, и Кайову, и… Практически в каждом городе и форте, в котором побывал Фицджеральд, его ждали кредиторы. Джон был мошенником до мозга костей. Сам он ничего плохого в этом не видел. Склад ума такой. Игроку по натуре, Фицджеральду доставляло удовольствие обводить всех вокруг пальца. Здесь дело было даже не столько в деньгах, сколько в том сладостном ощущении власти над игрой. Ему нравился риск быть раскрытым.
Поскольку на игру нужны были деньги, Фицджеральд то и дело у кого-нибудь одалживался. Суммы брал всегда небольшие, чтобы потом не убили, ибо отдавать он, конечно, не собирался. При любом выпавшем за покером раскладе. Однако несколько кредиторов все-таки решили пойти на принцип. Их обидела не сумма, взятая в долг, а сам факт мошенничества. От них и бежал Фицджеральд, записавшись в сотню. Экспедиция – отличный повод исчезнуть на пару лет, а затем можно будет еще и вернуться с триумфом и кучей денег.
Джейми Бриджер куда более ответственно относился к необходимости ухаживать за умирающим. Признаваться самому себе в том, что ждет смерти Гласса, он не хотел. Поэтому Джейми промывал раны Гласса, кормил его, перевязывал насквозь мокрыми и грязными бинтами раны.
Ознакомительная версия.
