Ознакомительная версия.
— Промоутер, Георгий, — поправила я и немного развеселилась. Картлийское произношение Георгия, его тарабарская лексика всегда вызывали у меня улыбку.
— Да, промоутер! Исправляй и другие мои ляпы, ладно?
Георгий был безмерно счастлив и доволен.
— Ты ведь поедешь со мной? Без тебя я на ринг не выйду, ты мой талисман!
— С ума сошел? Куда поеду? В Петербург пусть с тобой едет твоя жена. Этого не хватало, чтобы обо мне сплетничали. И не думай! Да и вообще, полагаю, что наша дружба стала переходить в нечто другое. Я этого не хочу…
Что я тогда хотела на самом деле? Быть только с ним рядом. Передо мной раскрывалась новая карьерная полоса, но огромное препятствие и моральная боль, называвшиеся трещиной в семье Георгия и моей разрушенной семьей, не давали покоя. Этого я допустить не должна!
Георгий родился в 1974 году в селе Вариани. Ростом в 193 сантиметра представительный юноша с самого начала отличался особой силой и редким трудолюбием. И семья способствовала ему: мама кормила по усиленному рациону, отец тренировал его в устроенном на втором этаже дома спортивном зале. В детстве маленького Георгия сильно избили. Когда он вернулся домой окровавленный, отец изрядно добавил и сказал: «Будешь тренироваться, станешь человеком или всю жизнь будешь ходить битым».
В 1986 году Георгий впервые стал чемпионом Грузии. Тот же титул он завоевывал и в последующие годы, а в 1991 году в Саратове стал чемпионом Советского Союза. В 1992 году его уже ждал ринг Монреаля.
С обретением Грузией независимости наступили тяжелые времена для спорта. Тем более никто не ждал больших результатов на чемпионатах мира по боксу. У нашей спортивной делегации не было ни знамени, ни гимна.
Семь тысяч зрителей Дворца спорта Монреаля аплодировали представительному грузинскому боксеру. Было ясно, что Георгий выходит в финал, и, соответственно, понадобится символика, идентифицирующая страну. События развивались, как в фильме комедийного жанра. У эмигрировавшей в Канаду семьи Сисаури обнаружилась кассета с записью «Шалахо» (грузинский танец. — Л.М.), да еще в особом ритмичном, зажигательном, музыкальном исполнении. Быстро удалось сшить и трехцветный флаг Грузии.
Финальный поединок завершился победой Георгия Канделаки. Зал взорвался аплодисментами. Мир рукоплескал новому чемпиону мира. Пораженные северные болельщики с открытыми ртами слушали по-южному горячее шалахо и перешептывались: «Этот парень из особой страны, послушайте темперамент ударных инструментов, какая жила, какая мощь, хорошо, что он не убил нашего парня».
Чемпионат мира 1997 года в Будапеште принес еще одну победу заслуженному грузинскому боксеру. Канделаки заинтересовались известные промоутеры мира — Френк Уорен и Френк Мелоун. Именно по их настоятельному требованию в 1998 году Георгий перешел в профессионалы и выиграл нокаутом 18 боев из 25. Теперь же титулованный спортсмен готовился к борьбе за профессиональный пояс WBU.
— Что делать, второй Гогебашвили в Вариани не родится. Чем могу, тем и удивлю мир, — шутил Георгий.
А в это время на сельской «бирже» частенько слышались разговоры типа:
— Эй, ты, парень, ты что, думаешь, что находишься на Пикадилли, чё плюёшься-то?
— Ха, тоже мне Европа, Пика-чего? Язык сломаешь. И не гульнуть как следует — говно, а ведь так хотелось!
— Чего? Где гуляли? Эй, Джумбер, это было не на Пикадилли, а на Монмартре или на какой-то другой хреновине.
— Слышь, Эмзар, а вот когда мы зажгли костер в парке, где это было?
— Вах, этот человек меня с ума сведет. Это ведь было в Лондоне, мы там в центральном парке шашлыки жарили. Помнишь, как на нас понаехала вся полиция-милиция? Уроды! Что они знают про шашлык!
— Вот склеротики, всё перепутали на хрен.
— Да тут кто хошь запутается! Нет, брат, больше ноги моей в этой хренатени не будет. Видел я эту Европу в гробу в белых тапочках. Вот озеро, вот спортзал, какого черта мне нужно в Лос-Анджелесах и Филадельфиях. Что может быть лучше здешних мест?
— Так ты сейчас про Америку? Да ну её туда же, ни бзднуть — ни пёрнуть!
Не думайте, что это шутка. Дело в том, что Георгий месяцами отсутствовал — уезжал на тренировки. Согласно контракту, предусматривались траты на лишних двух-трех человек. Георгию было непросто вне родного Вариани и без его жителей, вот почему он брал с собой по очереди во Францию, США или Англию друзей детства. Некоторые из них попадали в Европу и Америку напрямую из родного села, минуя Тбилиси.
Юбилей 31-го завода, как и все, к чему прикасались руки Наны и Малхаза, отличался большой помпезностью. Эта пара имела удивительную способность устраивать фейерверки, и, понятно, что самые престижные и элитные тусовки в городе устраивали именно они. Ежегодные бизнес-рейтинги были детищем лично трудолюбивой, как пчёлка, Наны. Крутые бизнесмены год от года находились в постоянном ожидании своего звёздного часа — заслужить титул лучшего бизнесмена года!
Актовый зал был заполнен торжественно и со вкусом одетыми гражданами города. Место во втором ряду оставили для самого президента. За несколько минут до начала в зал вошли Эдуард Шеварднадзе, председатель парламента Нино Бурджанадзе и ее заместитель Гиги Церетели. Мои тексты были патетичными и вызывающими слезы, так как основывались на событиях Второй мировой войны и героизме авиаторов. Телеграммы, пришедшие из постсоветских стран, я читала на русском языке. Были и поздравления от нескольких лидеров зарубежья. В какой-то момент Эдуард Шеварднадзе приподнялся из кресла и помахал мне, стоящей на сцене, рукой, как личному многолетнему другу. Не забуду обескураженные лица Наны, Малхаза и Гиги, которые ничего не знали о моем вчерашнем визите к президенту.
Утром следующего дня уже хорошо знакомый строгий голос приказал мне прийти в канцелярию.
В приемной президента два известных бизнесмена ожидали своей очереди. Мой приход их удивил и заставил погрузиться в раздумья, но самое главное и интересное их ещё ждало впереди.
— Моя девочка пришла? — спросил президент, и двери его кабинета широко раскрылись.
Бизнесмены проглотили языки.
У меня никогда не было дедушки, один рано скончался, а второй в круговерти жизни совершенно обо мне забыл. Что делать, видимо, это кармическое, забывать о своей кровинушке. Впервые в жизни у меня было такое чувство, будто меня ждал мой собственный дедушка. Ведь я сотни раз слышала, что у этого человека гипнотическая сила, а не верила. Что я заладила: дед да дед, — мысленно ругалась я сама с собой и ждала от него привычного за долгие годы: «Я хотел сейчас что-то предложить, но надо немного подождать», или «Пока ничего». Неожиданно Амбросиевич, ни остудив, ни подогрев ожидания, предложил мне должность заместителя министра по особым делам. Я так растерялась, что даже не спросила, что за дьявол были эти «особые дела», хотя какое это имеет значение, смогу, во что бы то ни стало осилю!
Ознакомительная версия.
