— Основные положения на разработку автоматических станций для исследования Марса…
Бабакин стал читать, изредка поднимая глаза от бумаги и оглядывая сидящих. Каждый параграф этого документа, а их было не так уж и много, содержал четко сформулированную и законченную мысль по какому-то важному вопросу проектирования. Казалось, в «Основных положениях» было предусмотрено все, что в течение долгого времени волновало тех, кто занимался проработкой «марсов». В них нашли отражение почти все принципиальные вопросы. Теперь стали понятны частые посещения Главным отделов, вызовы к нему, споры и придирчивая, как многим казалось, его дотошность и внимательность к деталям.
Чтение закончилось, в кабинете наступила тишина, лишь чертеж с компоновкой одного из вариантов станции шелестел под дуновением ветерка.
— Да говорите же, не молчите! — Георгий Николаевич встал, подошел к письменному столу, выдвинул верхний ящик, порылся в глубине его, вытащил оттуда пачку «Новости», видимо, припрятанную для особого случая, достал из нее сигарету, чиркнул цилиндрической зажигалкой и жадно затянулся. И поплыли по кабинету привычные волны табачного дыма. — Я это написал. Ругайте, критикуйте меня, но в основном нужно сделать именно так: спутник и спускаемый аппарат вынести на одном носителе, автономную систему навигации и бортовую вычислительную машину, безусловно, ставить — перспективность их сомнений не должна вызывать, диаметр антенны ограничить примерно тремя метрами…
Главный конструктор вызывал «огонь на себя».
Прежде в большинстве случаев к нему старались приходить если не с полностью согласованным мнением по всем вопросам какой-то конкретной темы, то хотя бы с общими взглядами по вопросам, имеющим первостепенное значение.
Сейчас ситуация существенно отличалась: он сам, главный конструктор, создал документ, который и определил основные технические решения космического эксперимента.
Проектирование «Марса», последней станции, которая создавалась с участием Бабакина, — еще одно свидетельство зрелости главного конструктора, его возросшего умения подняться от частных вопросов до глобальных проблем, понять их взаимосвязь и найти правильные решения, отвечающие не только сегодняшнему дню, но и перспективе.
«Марс-2» и «Марс-3» достигли окрестностей планеты через четыре месяца после внезапной, неожиданной смерти Георгия Николаевича, начав свой почти пятисотмиллионнокилометровый путь еще при его жизни.
27 ноября 1971 года от станции «Марс-2» отделилась капсула и совершила посадку на Марс, а сама станция в этот же день стала его искусственным спутником. 2 декабря спускаемый аппарат станции «Марс-3» впервые в мире совершил мягкую посадку на поверхность красной планеты и осуществил оттуда первую радиосвязь с Землей.
В этом космическом эксперименте были успешно реализованы принципиально новые инженерно-конструкторские решения. Вывод станции на орбиту спутника Марса с помощью системы автономной навигации, мягкая посадка на поверхность планеты, осуществленная комбинированной системой, состоящей из аэродинамического конуса, «тормозящего» спускаемый аппарат в разреженной атмосфере Марса, парашюта, делающего то же самое, только ниже, и, наконец, двигателя мягкой посадки, включаемого непосредственно вблизи поверхности, передача сигнала с поверхности планеты ретрансляционным методом по линии «спускаемый аппарат — искусственный спутник Марса — Земля» — вот далеко не полный перечень разработанных и внедренных новшеств…
Все это позволяет подойти к оценке марсианских станций с высшими мерками.
За всеми лунными, венерианскими и марсианскими аппаратами тех лет видится их главный конструктор Бабакин, научный и технический руководитель. С ним рядом трудились люди, которые полностью отдавали себя, не считаясь со временем и трудностями, решению задач покорения космических просторов. И не будь их самопожертвования и безграничной отдачи, не было бы и самих станций. Это отлично понимал Георгий Николаевич.
Однажды он сказал так: «В нашем коллективе трудятся настоящие энтузиасты. И мне думается, что на космических предприятиях должны работать люди, одержимые идеей завоевания космоса, не считаясь со временем, постоянно болеющие за общее дело».
Я думаю, что у него были все основания и право давать оценку деятельности как коллективу в целом, так и отдельным его представителям. И дело здесь не столько в его должностном положении, сколько в чисто человеческих качествах, которыми он отличался: в простоте отношений, в развитом чувстве внимания к людям, с которыми он общался, а общался он, без преувеличения, с большинством сотрудников КБ, в той необыкновенно располагающей обстановке, которую он непроизвольно создавал при встречах.
Коллектив для Бабакина всегда значил много. Он знал, что при современном уровне техники один человек, пускай умнейший, талантливейший, вне коллектива беспомощен и слаб. Он так хорошо об этом написал в письме к сыну: «Никогда не забывай окружающих тебя людей и помни, что ты один, как бы умен ты ни был, ничего сделать не сможешь без коллектива. Кустари-самоучки, которые в одиночестве умели «ковать блох», ушли в область предания. Моя и будущая твоя профессия предусматривают слаженный труд больших коллективов, состоящих из людей разных профессий. Мы должны найти свое место в коллективе вне зависимости от занимаемого положения и добиться признания стоящих рядом людей. Человеческое отношение к людям и хорошая квалификация обеспечат тебе признание, ты будешь нужен обществу, а это — главное».
Он сам был таким.
В основе бабакинского метода руководства в периоды, когда фактором в решении задачи становилось время, лежало преодоление всех иерархических преград, отделяющих его от исполнителя или держателя необходимой информации. А таких периодов, кстати, было немало. Можно спорить о правильности такого стиля, но быстродействие, которое было его девизом, и широкая эрудиция требовали именно этого — он не мог терять времени на то, чтобы «полезный» сигнал приходил к нему с запаздыванием: ведь запаздывание означает не только потерю драгоценного времени, но и, случается, искажение сигнала.
Благодаря такой живой связи каждый, с кем ему доводилось общаться, становился для него конкретным человеком, со своим характером, мышлением, особенностями… А как это важно! На всех ступенях иерархической лестницы, по которой Бабакин медленно поднимался вверх, он все больше и больше убеждался, как много значит каждый отдельно взятый сотрудник, какой бы он пост ни занимал, для общего дела. Наконец, а это тоже очень важно, он не с чьих-то слов, а на своем личном опыте не раз ощущал, какие горы может свернуть человек, если задача не просто формально доведена до него, а объяснена ее значимость. Тогда исполнитель чувствует себя нужным, осознает свою ответственность, он старается выполнить порученное ему дело наилучшим образом. Ну а непосредственное общение с руководством, конечно же, всегда импонирует исполнителю.
