Ознакомительная версия.
Обычно вылетали одна-две эскадрильи в составе 8—16 самолетов; иногда вылетали и все три эскадрильи. С соседнего аэродрома, на который прибыла дивизия полковника Лобова, также вылетали истребители. Наши задачи были разграничены: мы, как уже более опытные бойцы, шли сражаться с «Сейбрами», а «лобовцы» шли бить «Тандерджеты».
Понеся большие потери, американские летчики резко изменили тактику своих налетов. Теперь первыми идут самолеты «завесы»: это большие (до ста самолетов) группы истребителей F-86 «Сейбр». Они располагаются южнее реки Ялуцзян, в 50—60 километрах от нее, и имеют задачу не пропускать к району боевых действий своих штурмовиков наши «МиГи». Задача же нашего полка состоит в том, чтобы связать боем эти «Сейбры», не дав им возможности атаковывать самолеты соседней дивизии Лобова, прорывающиеся через «завесу» на юг, к району действий «Тандерджетов».
Бой обычно начинается с того, что мы, набрав высоту, атакуем сверху большую группу «Сейбров». Как правило, нас замечают, и другие группы атакуют уже нас, не давая нам возможности выйти на дистанцию открытия огня. Тогда, чтобы не быть сбитым, нам приходится прекращать атаку и уходить вверх. После нескольких таких маневров группы рассыпаются, и сражение превращается в бой отдельных пар звеньев. Здесь главное – успеть зайти незамеченным в хвост самолета противника и вовремя открыть огонь. Таким образом (в том числе 2 и 17 июня) мне удалось сбить несколько «Сейбров». Например, мне запомнился такой бой: звеном мы вылетели в район патрулирования и, сделав несколько петель, заметили группу из восьми «Сейбров», шедших встречным курсом. Мы перешли в набор высоты и развернулись для атаки с задней полусферы, но «Сейбры» заметили нас и тоже развернулись. Четверка ушла вперед, а я на пикировании стал преследовать самолеты задней четверки. Два «Сейбра» уходят влево, а два вправо, и пара Лазутина атакует левую пару, а мы берем в прицел правую. Сейбры начинают пикировать, но постепенно дистанция сокращается, и где-то с 400 метров я открываю огонь. Вижу попадания на ведущем «Сейбре», и он с дымом продолжает пикирование. Мой ведомый атакует второго, но его самолет начинает вращаться, поскольку скорость выросла почти до 1000 километров в час, и из-за этого он промахивается. Мы выходим из пикирования и видим, что внизу остался один «Сейбр» – второго не видно. Вскоре земля сообщила, что он упал...
Тогда «Сейбры» стали применять другую тактику. В стороне от основной группы стали находиться отдельные пары наиболее опытных летчиков, которые при проходе наших групп атаковывали последние самолеты в строю и часто сбивали их. Но иногда они сами бывали сбиты. Так, в братском 196-м полку был летчик по фамилии Шебанов[20]. Обладая некоторой медлительностью, он часто запаздывал с увеличением скорости при обнаружении противника и оказывался в таком случае далеко позади основной группы. Его ругали, но это помогало мало. Однажды ведущий эскадрильи, увидев впереди противника, увеличил скорость. Шебанов, как всегда, пока осматривался, опоздал и оказался далеко сзади. В этот момент он увидел, как сверху-сбоку его группу атакуют два «Сейбра», которые после разворота оказались в 300 метрах впереди его самолета. Шебанову осталось только «обрамить птичками», то есть взять в прицел ведущий «Сейбр», и нажать на гашетку. Пораженный несколькими снарядами «МиГа», «Сейбр» накренился и вошел в пикирование. Его ведомый резко отвернул и ушел в сторону. Через несколько дней стало известно, что был сбит прославленный американский ас.
Поскольку я со своей группой был всегда сзади основной ударной группы, то дважды подвергался атакам этих «охотников». Однажды, идя шестеркой сзади полка, я слышу голос Родионова:
– Сзади «Сейбры»!
Смотрю – метрах в 200 сзади заканчивает разворот пара «Сейбров», и в тот же момент вижу, что ведущий одной из пар, Иван Лазутин, ведет по их ведущему огонь. Были ли попадания в него или нет, я не видел, но пара резко сделала разворот под самолет Лазутина, перешла в пикирование и скрылась внизу на фоне земли. Все произошло так стремительно, что я не успел дать никакой команды – ни на отражение атаки «Сейбров», ни на их преследование. Все происходило автоматически.
К сожалению, во втором случае ситуация сложилась гораздо хуже. Я вылетел звеном для усиления наших самолетов, уже ведущих бой, но к моменту моего подхода к району боя самолеты противника уже ушли в сторону моря. У наших тоже кончалось горючее, и они возвращались домой. Пройдя над районом боя, я со своей группой увидел, что навстречу нам на одной высоте с нами идет восьмерка «Сейбров». Не раздумывая, я дал команду «атакуем!» и с резким разворотом, с креном почти в 90° оказался метрах в 600 сзади этой группы. Но только я прицелился по ведущему и дал очередь, как что-то заставило меня обернуться назад. Что заставило меня обернуться вправо и посмотреть назад, – это мне неясно до сих пор. Мне показалось, что кто-то на меня смотрит! Это просто необъяснимо, но все, что я увидел сзади, метрах в ста, – это был огромный нос «Сейбра». Как мне показалось, от него к моему самолету потянулись трассы очередей шести его крупнокалиберных пулеметов. Я ни о чем не успел даже подумать (все было сделано автоматически), но в сотую долю секунды мой «МиГ» моментально выполнил полупереворот и вошел в отвесное пикирование. Но на пикировании, посмотрев назад, я увидел, что за мной пикируют (правда, немного отстав) сразу три «Сейбра»...
До этого нашим летчикам приходилось встречаться с этой тройкой. Она, как правило, атаковывала группы «МиГов», часто сбивала или повреждала наши самолеты и всегда уходила безнаказанно. Это был командир американской группы «Сейбров». Если остальные «Сейбры» летали парами, объединенные в звенья, то командира группы прикрывал не один, а два летчика, и притом наилучших. Это позволяло командиру тройки действовать более уверенно, активно атаковать и сбивать самолеты противника, то есть наши.
Надо сказать, что и мы часто летали «тройкой пар», то есть тремя парами. В этом случае две пары были ударными, а третья пара – прикрывающей. Этим достигалась такая же ударная мощь, как у восьмерки, но была экономия в силах. Но вызвано это было в первую очередь нехваткой летчиков, нагрузка на которых всегда была слишком велика. Ведь сделать в день два-три вылета на высоте 10—12 тысяч метров, постоянно дышать кислородом и испытывать перегрузки в 8—10 единиц, когда кровь отливает от головы и в глазах на десятки секунд темнеет, очень нелегко. Это не только перегрузка организма, но и накапливающаяся в нем усталость.
Но вернусь к пикированию. Мне было известно, что «Сейбр» более тяжел, чем МиГ-15, и поэтому лучше пикирует. Поэтому долго пикировать было нельзя – меня догонят и расстреляют! Но тут я увидел прямо перед собой кучевые облака. Мне оставалось только направить свой самолет в одно из них. Вскочив в облако, я резко развернул самолет влево на 90° и после выхода из облака вывел самолет из пикирования и начал разворот вправо, так как предположил, что ведущий «Сейбров» думает, что «МиГ» будет пикировать по прямой линии без разворота и полетит прямо. Так и оказалось. После разворота внизу под собой я увидел тройку американских истребителей, которая тщетно искала меня внизу. Не теряя ни секунды, я устремился на них сверху. Роли переменились: теперь атаковал я!
Ознакомительная версия.
