Вот я, допустим, долго командовал ротой, и когда пришло время назначить комбата, а на меня уже было готово представление, вдруг возникла кандидатура другого офицера из соседнего батальона. Я посчитал его назначение несправедливым, и попросил комполка объяснить.
И вот он мне разъясняет: «Во-первых, он окончил академию, – но почему-то занимал такую низкую должность. – Во-вторых, он постарше тебя на два года». Но я сказал, что с такими выводами не согласен. И что дальше?
Прибыло к нам несколько новых офицеров. Один, считай, даже не танкист – был адъютантом у командира дивизии. Потом его назначили на роту. Всего полгода им побыл, и его назначают комбатом. Хотя ему еще учиться и учиться танковому делу. Опыта же совсем нет, фактически случайный человек.
Помню, один такой же прибыл из академии и заступил на дежурство по гарнизону. А в инструкции есть такой пункт «проверять пожарную команду». Но ее же по-разному проверять можно. Так он ничего мудрее не придумал, как решил ее проверить практически. В три часа ночи поднял их по тревоге и дал вводную: «Горит гарнизонный Дом офицеров!» Он думал, выйдет и встретит их, а машина примчалась, и вокруг дома. Он за ними, а они вокруг объехали, гидрант установили и начали поливать здание… А его только-только покрасили. На фасаде эту краску маханули, как и не было ее. Пока он оббежал, тут уже все, ребята сработали. Ну, понятно, какой итог…
Комдиву все доложили, тот, как этого дежурного увидел, только рукой махнул – иди с глаз долой… И все – через месяц его уже нет в дивизии. Отправили преподавателем в автомобильное, что ли, училище. Так что в академии нужно принимать не только потому, как кто знает физику. Много разных факторов нужно учитывать. Но получилось так, что многие знающие с потугой продвигались по службе, а всякие сынки проскакивали с ходу.
Ведь только закончилась война, уже на второй год нас, фронтовиков, осталось всего пять человек. Кого на повышение, кого уволили. И пошли ребята: начальником штаба полка стал сын прославленного маршала. Командиром батальона прибыл из академии сын бывшего начальника Главпура. А чижиков этих, лейтенантов, кто из Генштаба, кто еще где-то командующий, прямо заполонили. Правда, и они ребята разные. Кто-то толковые, а кто и чистейшие.
Вот, например, к нам прибыл служить сын погибшего в войну командующего танковой армией. В войну училище окончил, потом в академии учился, а после нее прибыл к нам и сразу на роту. Он академию окончил, но мы же его зашьем в любом вопросе. Потому что он только теорию знает, а остального ничего не знает. А тут же ни дня, ни ночи покоя нет – идут беспрерывные занятия. На полтора года его хватило, а дальше куда-то ушел. Потом я слышал, что он два раза увольнялся, два раза возвращался, но дальше роты так и не продвинулся.
Я много думал, с какого же момента началось разложение армии, и вообще, в результате чего наша страна покатилась, и рухнул Советский Союз. Можно, конечно, рассуждать по-разному, но я не любитель делать глобальные выводы. Полагаю, каждый на своем месте должен показывать результат.
Но ведь что такое армия? Это слепок с общества, поэтому как страна шла, так и армия. И упадок в армии пошел, когда он обозначился и в обществе.
С какого-то момента и у нас в армии тоже стали возникать противоречия и стали видны недостатки. То сокращение шарахнуло, то немножко стабилизация идет, то какие-то переформирования придумают… То 45 лет исполнилось – вылетай из армии! А это же самое-самое обучающее звено – вплоть до командира батальона. Люди с военным опытом, самые работящие лошадки, а их вдруг стали увольнять. Даже такой момент помню.
Служил у нас комполка Дмитрий Куликов, и вдруг как-то вскрылось, что он в войну училище не окончил и непонятно как стал офицером. Чуть ли не сам себе присвоил звание. Но поскольку он на хорошем счету был, то дело кончилось тем, что объявили ему служебное несоответствие и наложили партийное взыскание. Но хоть это дело быстро сняли, особо далеко он уже не продвинулся. Стал начштаба дивизии, а потом и вовсе перевели в военкомат. Вот спрашивается, почему с ним формально поступили? Ведь времени уже столько прошло, тем более такой толковый был. Пять орденов в войну заслужил, тут и не такие вещи прощают. Или еще другой момент.
Всю войну у нас взводным-технарем был один офицер. Должность нужная, но роста там никакого. А как война закончилась, он стал выступать на всех партсобраниях с различными деловыми предложениями. Всегда деловой, в заботах, чего-то доставал для части в Москве. И вскоре его назначили ротным, а через пару лет он уже начальник автомобильной службы полка. А мы все вроде и боевые, но все на тех же должностях. Тут не то что о выдвижении, боялись как бы не вылететь за штат, а то уволят без пенсии, и все… И вот так он выскочил и раньше меня стал майором. А когда я стал майором – он уже был начальником автошколы. Такую бурную деятельность там развернул. Всякие показные занятия, на которые съезжается разное начальство. Вот и получилось, что вместо боевых офицеров всякие подхалимы и угодники пришли. Как в обществе это появилось, так и в армии пошло. Зато многих настоящих боевых офицеров уволили. Новых выдвинули, но со многими мука одна. Не знают, куда их девать, потому что совсем случайные люди, хотя и академии кончали.
И в конечном счете руководство страны застарело, по-русски говоря, нюх потеряло, и бдительность, и ответственность. Когда начались эти бесконечные награждения друг друга, вот оно к чему и привело в итоге.
Вот пустяковый вроде вопрос. Старшие лейтенанты молодые ребята, а он уже пьянчуга. Спрашивается, ну чего его в армии держать? Так нет же. Сверху следует строгое указание: «Молодых не увольнять!» А он разлагает других. И мы с этими пьяницами прямо замучились. Ну, спрашивается, чего там пьяницу воспитывать? Он же тебе обещаний каких хочешь надает. А дальше и солдат пошел уже не тот. А тем более, когда русских в армии стало меньше. Особенно среди азиатов неграмотных много и по-русски почти не говорят, вот и пошло увядание.
Как-то строевой смотр проводим, генерал мне говорит: «Николай Николаевич, пойдем к самым дальним!» Ясно, что на правом фланге самые бравые ребята стоят, а там и по росту самые маленькие, и самые зачуханные, грязные. Стоит один – сто пятьдесят с шапкой… Смотрит внимательно, научили же его. «Ну, – спрашиваем, – товарищ, как служба идет?» – «Атлично, тавариш генерал, как сказал старшина!» Вот и все тебе, пожалуйста. Дальше можно вопросы не задавать. Так что, по моим ощущениям, спад пошел с конца 70-х, а еще в 60-х наша армия была настоящий кулак. Только покажи, и этого достаточно. Так и должно быть!
Во время венгерских событий я находился на уборке урожая на целине. Но вот совсем недавно встречался с другом в Москве, который поучаствовал там. Он с 27-го года, и в Отечественной не воевал, учился в училище. Зато в Венгрию попал. Получил там и ранение, и медаль «За боевые заслуги». Так он постоянно вспоминает, что бои там шли ой-ой-ой… Недаром их приравняли к участникам войны.
