«Корпишь, выискивая погрешности в стиле, просто зло берет, а представляешь сочинение на суд публики, так она же на тебя и накидывается, irritabile genus[154], как сказал Гораций о поэтах. Я пробовал свои силы во всех стихотворных формах: асклепиадической, алкейской и сапфической. Новейшие поэты упускают их из виду, и это не может не оскорбить воспитанный на классике вкус; я также поднял свой голос, я выступал против этого, возмущался и возмущал многих других; они бранили меня и писали на меня эпиграммы, но я в газетах читаю только то, что сам написал»[155].
Одновременно коллежский советник — на редкость многосторонний талант, хотя высказываемые им каждый раз суждения абсолютно некомпетентны, чем он сильно напоминает Андерсену его литературного врага Мольбека, писавшего на его книги отрицательные рецензии и раз за разом отвергавшего его водевили, представляемые для постановки в Королевском театре.
«Он [коллежский советник] остался наблюдать искусство кораблевождения: хотел написать о нем статью, ибо не было предмета, о котором бы он не писал — от навоза до характера Гамлета, — и во всем разбирался одинаково хорошо. Поэтому он надеялся, что правительство однажды обратит на него внимание и возьмет его на службу либо инспектором конных заводов, либо главным лоцманом, либо директором театра; в любой области его пригодность была очевидна»[156].
На этом высказывании нам придется оставить героя на шхуне, направляющейся в Копенгаген, чтобы ненадолго вернуться в самое начало романа.
Рядом с домом родителей Кристиана стоял особняк богатого старика-еврея, в котором он жил вместе со своей маленькой внучкой. Однажды мальчик раскопал кирпичи торфа в сарае, примыкавшем к соседской оранжерее, и увидел через дыру фантастический, чудесный сад, в котором росли лимоны, ананасы и клубника. И еще он увидел в оранжерее изящную и роскошно одетую маленькую девочку Наоми, которая, узнав его, пригласила пролезть через дыру в сад, где дети стали «играть в деньги», использовав в их качестве разноцветные лепестки цветов. Чтобы купить «деньги», маленький Кристиан отдал Наоми в залог — конечно же в переносном смысле — свои глаза и губы. Вскоре соседний дом дотла спалило пожаром. Уцелела только Наоми, которую вынес из огня случившийся неподалеку крестный Кристиана. Родители мальчика ненадолго приютили маленькую сиротку, а через несколько дней ее забрали у них неизвестные важные дамы и увезли с собой в роскошной карете.
А теперь снова обратимся к судьбе молодого юнги Петера Вика. Прибыв в Копенгаген, он с огромным интересом знакомится с датской столицей: ничего подобного ему в деревне видеть не доводилось. Увязавшись за матросами, он посещает, совершенно не подозревая о его предназначении, публичный дом. Здесь его ласково привечает хозяйка.
«Кристиан поцеловал даме руку и весьма наивно стал рассказывать о своем стремлении к музыке, о том, как плохо ему было дома и как получилось, что он оказался в людях.
— Да, мой хороший, — кивала дама. — Я и сама люблю музыку. Если бы ты хоть был девочкой!»
(Напомним, что последнее сказала Хансу Кристиану и его родная тетя, содержательница борделя, когда он впервые оказался в Копенгагене.)
«Она потащила его к открытому буфету, дала ему пунша и яблок, потом разразилась веселым смехом.
— Ты не иначе как гений или как там это называется, — сказала она.
Тут из соседней комнаты появились еще несколько благородных дам, одетых так же легко. Выслушав историю Кристиана, они почему-то смеялись и глупо на него таращились»[157].
Однажды, взобравшись на мачту, Кристиан увидел в окне большого дома, стоявшего напротив пристани, детский бал. И среди других девочек — блестяще разодетую Наоми. Недолго думая он сбегает на берег и поднимается на второй этаж. Наоми узнает его, но делает вид, что с ним незнакома. Более того, она обзывает Кристиана «грязным оборванцем», и его из бального зала выпроваживают.
Однако очень скоро судьба снова сводит их. В необычно холодную зиму Петер Вик, взяв с собой молодого юнгу, отправляется пешком через замерзший пролив к своим родственникам в Швецию. Однако до противоположного берега они не добрались: изменилась погода, начал трескаться лед, и они были вынуждены повернуть обратно. По дороге они встречают заблудившийся в метели возок с пассажирами и выводят его на остров, где все вместе пережидают непогоду. Среди пассажиров оказываются граф, владелец стоящего напротив шхуны особняка, и его приемная дочь Наоми. Граф расспрашивает Кристиана о его судьбе, сочувствует ему, восхищается его импровизациями на скрипке, не раз доносившимися до него со шхуны. Однако на все мольбы и просьбы мальчика помочь ему получить музыкальное образование отвечает отказом: довольно того, что он дарит мальчику серебряный ригсдалер. Граф утешает его изречением: настоящий талант в любом случае пробьет себе дорогу; если же он ее не пробьет, то талант у него ненастоящий! Наоми, нешуточно перед этим напуганная, на этот раз более благосклонна к Кристиану, хотя ведет себя по-прежнему высокомерно. Скоро погода опять меняется, и повозка с пассажирами отправляется в Зеландию. А Петер Вик с Кристианом, отказавшись от денег графа, предложенных за спасение пассажиров, идут далее на своих двоих.
Кристиан продолжает знакомиться с Копенгагеном, столичная жизнь увлекает его, и ему совсем не хочется тянуть матросскую лямку. Он собирается бежать с корабля, но неожиданно получает от Петера Вика великодушное предложение: тот догадывается, какие мысли бродят у юноши в голове, и отправляет Кристиана в Оденсе к музыкальному педагогу Кнепусу.
Жизнь героя у господина Кнепуса поразительно похожа на ту, что вел сам Ханс Кристиан в Слагельсе на квартире у Мейслингов, и автор почти дословно повторяет историю из своей биографии о том, как хозяйка, в данном случае женушка Кнепуса, доказывая служанке, что та тратит на приготовление пищи слишком много сливочного масла, исполняет ее обязанности и, когда масла и у нее тоже оказывается недостаточно, ворует его у себя же, свидетелем чего становится ночью Кристиан: хозяйка влезает к нему через окно, так как бочонок с маслом стоит в его каморке.
Вскоре на народном празднике стрелков, где господин Кнепус стреляет лучше всех и завоевывает титул «короля стрелков», Кристиан, к своему немалому изумлению, встречает отца: фельдфебель, приславший его матери письмо с извещением о его гибели, ошибся — жизнь солдата пощадили, он только что освободился из русского плена и теперь возвращается на родину. Побывав дома и обнаружив, что его бывшая жена качает люльку с ребенком от нового мужа, он смиряется со своей судьбой и, попрощавшись с Кристианом, покидает страну.
