Ким высмеял Хо за то, что «профессор партийных наук», требуя от других повышенной политической сознательности, сам даже не умеет толком говорить по-корейски. Обвинил в том, что он пытается выступать от лица всех советских корейцев и впадает во фракционизм. И, наконец, поиздевался над соперничеством фракций: мол, Хо пикировался с главой МВД, Пак Ир У, поскольку один предпочитал советский способ ведения войны, а другой — китайский. Невероятно глупый спор во время национальной трагедии!
В ходе пленума Хо Га И был снят с постов генерального секретаря партии и главы ее Контрольной комиссии. Правда, при этом он получил должность заместителя главы Кабинета министров, но это было заметным понижением. А главное — он лишился ключевой функции работы с партийными кадрами.
Окончательное устранение Хо с политической сцены произошло в 1953 году. В результате налета американской авиации пострадало Сунанское водохранилище на севере КНДР, обеспечение охраны которого входило в круг его обязанностей. Он был обвинен в халатности и медленном ходе восстановительных работ. 2 июля, накануне заседания политбюро, которое должно было обсудить его ошибки, Хо Га И был найден мертвым в своем доме. Он лежал в детской кровати с охотничьим ружьем в руках, к которому был привязан поясок от платья жены. Согласно официальной северокорейской версии, он совершил самоубийство. Однако А. Ланьков считает, что это было политическое убийство40.
На V пленуме ЦК ТПК, прошедшем в декабре 1952 года, Ким Ир Сен продолжил свою большую игру. Он констатировал, что ошибки и перегибы «левацкого уклона» исправлены. ТПК выросла в массовую политическую партию, в которой насчитывалось более миллиона человек и 48 933 первичных организации. При этом было восстановлено членство 29,8 процента несправедливо исключенных, отменено 62,1 процента решений о переводе в кандидаты, сняты взыскания с 69,2 процента партийцев, которые их получили.
Тут же нашлись и новые уклонисты. Ким Ир Сен в заключительном слове резко критиковал «сектантов и либералов», правда, не называя никого по имени: «Приходится констатировать тот факт, что существующие внутри партии подобные элементы неприятны, как блохи, ползающие по телу человека и не дающие ему покоя. Чтобы избавиться от этой неприятности, следовало бы вымыться и выстирать белье… В своих выступлениях многие товарищи решительно потребовали от сектантов и либералов откровенно выступить с повинной перед партией, но никто из них не посмел появиться на трибуне. По-видимому, они предпочитают хранить молчание, ибо, судя по атмосфере пленума, ясно, что им не избежать суровой кары, если они не признаются, что они занимались сектантской или либеральной деятельностью сегодня, когда вся партия и весь народ встали на смертельную борьбу против американских империалистов»41. В сектантской и либеральной деятельности никто не признался, и суровая кара не заставила себя долго ждать.
…5 марта 1953 года рано утром чуткий сон Ким Ир Сена прервал молодой адъютант в военной форме: «Полководец! Проснитесь! Из советского посольства только что сообщили, что умер Сталин…» На потолке бункера, скрытого в глубине холма Моран, тускло светила электрическая лампочка. Он посмотрел на часы, было 8 утра. Ким задумался. Вспомнились подарки «отца народов» — бронированный железнодорожный вагон и автомобиль «ЗИЛ» со стеклами толщиной 8 сантиметров, которые он после начала войны прислал в Корею. «Товарищ Ким! У вас теперь много врагов. Вам нужно хорошенько заботиться о вашей безопасности», — звучал в ушах мягкий, с характерным кавказским акцентом голос кремлевского горца. Прав был Сталин. Врагов много, а самые опасные из них окопались в партии. Фракционеры хуже Ли Сын Мана.
Через час Ким уже сидел в кабинете и слушал доклад главы госбезопасности Пан Хак Се об аресте группы заговорщиков. «Взяли мы их тепленькими, — говорил он, довольно потирая руки. — Ли Сын Ёпа прямо из постели подняли. Он не ожидал такого, стал кричать, что будет жаловаться, что он секретарь ЦК и мы не имеем права его трогать. Но мы ему сказали, что выполняем приказ вождя и если будет выступать — разговор с ним будет короткий».
Ким был доволен. От арестованного министра ниточки тянулись ко второму человеку в ТПК, лидеру местной фракции Пак Хон Ёну. Корейский Троцкий теперь обречен. Но фракционеров много: есть еще корейские Каменевы, Зиновьевы, Бухарины… Ничего, придет и их черед.
Согласно официальной версии, «шайка Пак Хон Ёна — Ли Сын Ёпа, которые, пробравшись в партийные и государственные органы, совершали коварные действия, направленные на подрыв единства и сплоченности партии и свержение нашего народно-демократического строя», была разоблачена и ликвидирована в ходе обсуждения документов ноябрьского пленума ЦК ТПК и кампании «за закалку партийности»42. Их обвинили в шпионаже в пользу США и заговоре против Ким Ир Сена. Заслуженно ли?
Ли Сын Ёп (1905–1953) родился на Юге Кореи в бедной семье. В 20 лет молодой человек стал членом компартии Кореи. В 1931 году он был арестован и восемь лет провел в тюрьме. Едва выйдя на свободу в 1940 году, он был арестован вновь. Японцы с коммунистами не церемонились. Он дал согласие сотрудничать с японской администрацией, после чего был освобожден.
В 1945 году, после ухода японцев, Ли возвращается к истокам и становится одним из лидеров компартии Южной Кореи. В годы японского господства многие коммунисты вынуждены были сотрудничать с режимом, а потому часто закрывали глаза на сложное прошлое своих товарищей.
В 1946 году его арестовывают американские военные власти за покушение на Ли Сын Мана. Под пытками он принимает предложение работать с американской разведкой. Ли оказался для нее крайне ценным кадром. После того как Пак Хон Ён перешел на Север, Ли стал главой южнокорейских коммунистов.
В 1947 году его арестовывают в четвертый раз, теперь уже южнокорейские полицейские. После переговоров в тюрьме он дает согласие на вхождение в состав коалиционного правительства Юга вместе с представителями других политических сил. Однако в 1948 году по приказу Пак Хон Ёна Ли переезжает на Север, где получает пост министра юстиции КНДР.
В 1950 году в московском аэропорту были задержаны американские агенты Алиса Хён и Ли Ca Мин, имевшие при себе секретные военные планы за подписью Ким Ир Сена. Выданные в КНДР, вскоре они признались в связях с Ли Сын Ёпом. Алиса к тому же работала личной секретаршей Пак Хон Ёна. И хотя последний поручился за Ли Сын Ёпа и высокопоставленных партийцев не тронули, северокорейские спецслужбы стали разрабатывать их окружение. Возможно, именно опасность быть раскрытыми и подтолкнула Ли к намерению сместить Кима.
