-- Сапога, чья же еще.
-- А-а, ну тогда ясно.
-- Туркмен ты будешь чарс? -- спросил Хасан, прикурив косяк.
-- Давай, немного хапну.
Туркмен сделал несколько затяжек и протянул сигарету обратно.
-- Да кури, я два забил, -- отмахнулся Хасан и взорвал второй косяк.
-- Вот черт, опять обкуримся как суки, -- сказал я, беря косяк у Туркмена.
Мы вчетвером выкурили два косяка и прибалдели капитально, я провел рукой по голове, там ничего не было, блин, всегда так, как обкуришься, так кажется, что на голове шапка надета. Я посмотрел на пацанов: Туркмен с невозмутимым видом крутил баранку, Хасан сидел и скалился во весь рот, Урал с довольной "миной" лупал глазами. Я смотрел на них и думал, как мы стали близки друг другу за время службы, и как хорошо, что мы вместе, едем вот так в БТРе по этой проклятой афганской земле, обдолбленые, в насквозь пропотевшем ХБ, с потрескавшимися от ветра и палящего солнца лицами, небритые и немытые, но живые. Жаль, что нет с нами Качка, но Качок хоть живой, пусть ранен, но живой, а вот Пипка уже нет, и никогда мы больше с ним не встретимся, разве, что на том свете. Пипок был не в нашем экипаже, и поэтому мне казалось, что Пипок живой и катит в своей БМПшке где-то рядом, а то, что его убили, это просто страшный сон. Как хотелось верить, что это был всего лишь сон.
-- И что там сказали эти буржуи, что это я за рулем был, да? -- спросил Хасан, вспомнив недавний разговор насчет Иранской прогулки.
-- Ну, так прямо не сказали, но это ведь не трудно выяснить. Международный скандал поднялся, ротного уже арестовали. Мы все скажем, что спали и ничего не знали, а тебе -- труба. Наденут на тебя наручники, и покатишь ты по этапу. Хотя нет, по законам военного времени тебя расстреляют, прямо возле БТРа. Так что считай, что ты выкурил свой последний косяк, и помолись перед смертью. Может тебе муллу позвать, он отходняк прочитает?
-- Да хоть папу римского, мне похеру.
-- А ты татарин чего уставился, тебе ваще пиз...ец, ты там пол Ирана из пулемета завалил, когда случайно на спуск нажал, -- подколол я Урала.
-- Да пошел ты, Юрка, гонишь всякую ху...ню, -- сказал Урал и повалился на сидение в отсеке.
-- Слушай, Хасан, ты же мусульманин? -- спросил я.
-- А че, ты сомневаешься, да?
-- А в Аллаха ты веришь?
-- Да он в Будду верит, Аллах че, у Аллаха две руки и он за раз всего лишь один косяк забить может, а вот у Будды шесть рук, тот за раз сразу три заколачивает, -- ляпнул Туркмен.
Мы все заржали так, что аж Сапог проснулся и уставился на нас в непонятках.
-- Туркмен, ну ты и сморозил, а главное прям в точку попал, -- я закатывался и не мог остановиться.
-- Юрка, на, сядь за руль, а то я уже запарился, пойду в отсек поваляюсь немного, -- предложил Туркмен вставая из сидения.
-- Дай я поеду, -- подпрыгнул Хасан и полез на место Туркмена.
-- Да пошел ты, на ишаке сначала научись ездить, -- ответил Туркмен и оттолкнул его рукой.
Я стал перелазить на место Туркмена, когда Туркмен убрал ногу с педали газа, БТР замедлил ход. Садясь на его место, я резко надавил на педаль -БТР дернулся, и чуть не стукнулся в машину, идущую впереди нас, я чуть сбросил газ.
-- Осторожно, а то скажут, что уснули, -- предостерег меня Туркмен, и завалился на десантное сидение, а Хасан в это время запрыгнул в командирское кресло.
Я закурил сигарету и начал подстраиваться под скорость колонны, чтоб не въехать во впереди идущий БТР, или чтоб сзади идущий БТР не долбанул нас. В окно практически ничего не было видно из-за пыли, временами ее сдувало ветром и показывался зад впереди идущего БТРа. Управлять машиной в таких условиях было трудно, если брать в расчет, что я не водила.
-- Ну как? -- спросил Хасан.
-- Видимость нуль, машину веду по приборам, -- ответил я ему.
Я по раскумарке прикололся к управлению машины, и уже не слышал, о чем там болтали пацаны. Глаза мои были прикованы к окошку, где иногда на пару секунд появлялся передний БТР, а уши мои были заняты монотонным гулом движков. Я опять представил себя в космическом корабле, только вместо синевы космоса передо мной виднелась серая масса пыли. Докурив сигарету, я несколько раз ткнул окурком в лобовое стекло в разных местах, представляя, что это звезды, виднеющиеся в иллюминатор моего корабля. Я бы еще долго так прикалывался, если бы сзади не послышались сигналы машин, и не раздалась автоматная очередь. Я очнулся от мечтаний и заметил, что пыли в окне не видно, а передо мной простираются афганские просторы с виднеющимися вдалеке горами, и несколько точек на лобовом стекле, якобы звезды. Нажав на тормоз я остановил машину, колонны впереди не было, тьфу черт, вот я замкнул.
-- Что такое? -- спросил Хасан.
-- Да х...й его знает, сейчас посмотрим, -- ответил я, и открыв крышку люка высунулся из него.
Колонна стояла в полукилометрах от нашего БТРа, а точнее -- это наш БТР стоял в полукилометре от колонны.
Из командирского люка высунулся Туркмен.
-- Юра, ты че? -- удивленно спросил он.
-- Да замкнул короче, колонна свернула, а я прямо поехал.
-- Да вы меня уже заеб...ли вместе с Хасаном, лучше я Сапога надрочу за рулем сидеть, -- начал возмущаться Туркмен.
-- Да ладно, Туркмен, не разоряйся, я че, спецом что ли.
-- Спецом, не спецом, а разбираться с шакалами сам сейчас будешь, вон, смотри -- комбат кулаками машет, вылезай давай, сядешь, когда растормозишься.
Я перелез на командирское сидение, а Туркмен сел за руль и, развернув БТР, направил его в сторону колонны.
Подъезжая к колонне, я вылез из люка на броню, и приготовился получать пизд...лей в случае чего. Комбат спрыгнул с брони и подбежал к нашему БТРу. Мимо меня пронесся шквал отборных матов, из которых я понял, что мы и уснули и замкнули, и еще много чего в этом роде.
-- Это я был за рулем товарищ майор, задумался немного и не заметил, как колонна свернула, -- начал я оправдываться заплетающимся от сушняка языком.
-- Я сейчас так пере....бу автоматом по твоей думалке, что она у тебя через жопу вылетит, еще одна такая запарка, и вы у меня пешком за колонной бежать будете.
Комбат, погрозив нам кулаком, развернулся и направился в сторону своего БТРа, а ротный, сидя на броне своей машины, показывал нам непристойные жесты, сопровождая их беззвучным шевелением губ. Что он имел ввиду, нетрудно было догадаться, все остальные, кто на броне, кто из люков, наблюдали за этой сценой и прикалывались над нами. Спустя время мы пристроились на свое место, и колонна двинулась дальше. Я перевел дух, как все-таки мне повезло, что комбат в данный момент был не пьяный, а уж как он по пьяни челюсти крушит, это я знал не понаслышке.
-- Ну что водила, прокатнулся? -- со смехом спросил меня Хасан, когда я залез в БТР.
