Подругой версии, Левицкий, которого Надежда Васильевна знавала ранее, оказался в плену у красных, и Плевицкая, давно мечтавшая перейти на сторону белых, помогла ему бежать и бежала вместе с ним, и венчаны они вовсе не были, просто сказались мужем и женой, когда их привели на допрос в штаб 2-го Корниловского полка.
Третья версия: Плевицкая и Левицкий поженились еще в 1918 году, в стане красных, куда ее муж, бывший офицер, был насильственно мобилизован, или даже вступил сам, что в то время случалось очень часто, и даже командовал некоторое время, но позже отчего-то разочаровался в революционных идеях — в таком случае в эпизоде с Шульгой Надежда Васильевна совершала прелюбодеяние. И, когда летом 1919 года конная разведка деникинцев ворвалась в какую-то деревеньку под Фатежом близ Курска, оба они — Левицкий и Плевицкая, ставшая сестрой милосердия, — были захвачены в плен. Один деникинец — якобы участник событий — рассказывал в 1937 году в парижской газете: "Капитан Калянский крепок был на язык. Увидев красную сестру милосердия, он грубо обругал ее. Сестра закинула гордо голову и сказала: "Да вы знаете, с кем говорите? Я — Надежда Васильевна Плевицкая!" Капитан, не смутившись, с лошади приложился к ручке, велел оказать пленной почет и препроводил ее в штаб батальона".
Есть и четвертая версия — изложенная Владимиром Набоковым "со слов свидетелей" в рассказе "Помощник режиссера" — весьма поэтическая, и при этом наименее достоверная, и наиболее популярная в эмигрантских кругах! Напомню, что Плевицкая в этом рассказе выступает как певица Славская, а генерал Скоблин — как генерал Голубков. Юрий Левицкий и вовсе отсутствует — что прежде всего ставит версию Набокова под сомнение, — и все-таки биограф великой певицы не может ее умолчать:
"Мы видим, как мчатся вскачь призрачные полки призрачных казаков на призрачных лошадях. Затем возникает лощеный генерал Голубков, лениво озирающий поле боя в театральный бинокль. Когда фильмы и мы еще были молоды, нам обычно показывали то, что открывалось взорам, в двух аккуратно сплетенных кружках. Теперь не то. Теперь мы видим, как вялость покидает Голубкова, как он взлетает в седло, мгновение маячит в небе на вздыбленном жеребце и бешено скачет в атаку.
Но вот неожиданный инфракрасный в спектре Искусства: вымещая условный пулеметный рефлекс — привычное "та-та-та" — женский голос запевает вдали. Он близится, близится и, наконец, заполняет собою все. Прекрасное контральто ширится в русских напевах, удачно подобранных музыкальным директором в студийном архиве. Кто это там, во главе инфракрасных? Женщина. Певучая душа вон того, отменно обученного батальона. Идет впереди, топчет люцерну и разливается в песне про Волгу-Волгу. Лощеный и дерзкий джигит Голубков (теперь-то нам ясно, кого это он углядел), невзирая на множество ран, на полном скаку подхватил роскошно бьющуюся добычу и умчал ее вдаль.
Странное дело, но сама жизнь поставила этот убогий сценарий: я лично знал по меньшей мере двух очевидцев события; часовые истории пропустили его, не окликнув".
Набоков повествует роскошным, богатым языком — и в добавок через "кинематографические образы", — а если сказать проще, то была версия о том, что сам генерал Скоблин похитил у отряда красных и привез в стан белых Надежду Плевицкую.
Н.В. Скоблин
Но так или иначе Надежда Васильевна вместе с мужем Юрием Левицким оказалась — на допросе или еще по какой причине — в штабе 2-го Корниловского полка, где ее увидал командир полка Я. А. Пашкевич. Увидал — и воспылал. Плевицкая очень хороша была тогда: другие женщины, пройдя столько дорог и тяжелейших испытаний, блекли и увядали, а она расцвела и поздоровела. Да и соскучился Пашкевич по женскому обществу. А тут — такая женщина, такая знаменитость — "звезда", как сказали бы теперь, — разве он мог устоять? А она? Ох, лукава ты, жизнь, бес полуденный! Что это было? Снова любовь? Снова расчет на "сильного покровителя"? Или мимолетная вспышка страсти, которой Дежка поддалась в отчаянном порыве: раз уж жизнь не удалась, так хоть погулять вволю!
Юрий Левицкий был забыт — вообще в жизни Плевицкой ее второе замужество оказалось самым тусклым и невразумительным эпизодом.
Будущий — третий муж — Николай Владимирович Скоблин, тогда еще бывший полковником, начальником 2-й Корниловской дивизии (то есть Скоблин стоял непосредственно над Пашкевичем), уже находился в поле ее зрения, но был еще очень далек, а возможно, казался недоступным: разница в возрасте с ним у Надежды Васильевны была еще больше, чем с Юрием Левицким, — Скоблин был моложе ее на восемь лет. К тому же он был хорош собой, его окружал ореол боевой славы, и он в ту пору — в свои двадцать шесть лет — так походил на Василия Шангина (не внешне, конечно, а тем самым, неведомым, что неизменно привлекало ее в мужчинах), что Надежде Васильевне могло быть просто страшно приблизиться к нему. А может быть, она даже и не любила еще Скоблина, искренне увлеченная Пашкевичем.
Любовь с Пашкевичем оказалась еще более скоротечной и пылкой — плотским утехам предавались в перерывах между боями, что уж может быть романтичнее! В любой момент его могли убить. И убили в конце концов.
IVБоевое счастье белым изменило, красные наносили удар за ударом, и лавина отступления катилась от Орла и Царицына на юг, к Новороссийску. В тех последних отчаянных боях Корниловская дивизия во главе с полковниками Н.В. Скоблиным" К.П. Гордеенко, Я.А. Пашкевичем и лихим есаулом Н.В. Милеевым покрыла себя неувядающей славой и это не пустые слова, раз уж слава их жива даже теперь, спустя восемьдесят лет после их поражения! Чудеса героизма проявляли корниловцы в 1919 году, пытаясь хотя бы приостановить отступление, если уж нельзя повернуть его вспять. Но тяжелый жернов истории смял и безжалостно перемолол их. Сухие степи Дона и Кубани усеяны их телами, а оставшиеся в живых садились на корабли в Новороссийске, чтобы отплыть в Крым: туда, где белые армии еще цеплялись за последний клочок родной земли.
Предводительствовал этими армиями легендарный генерал-лейтенант Петр Николаевич Врангель. Имя и деяния этого человека знакомы, я думаю, всем, но напомню вкратце хотя бы основное: барон П.Н. Врангель по праву считался самым выдающимся и самым талантливым полководцем в стане белых, его называли "вождем Божьей милостью". Кавалерийский генерал, в молодости окончил Николаевскую академию Генерального штаба. Во время Гражданской войны одержал победу в тяжелейших боях под Ставрополем, а потом неизменно побеждал на Северном Кавказе, в сражении на реке Маныч, во главе Кавказской армии овладел Царицыном — как его называли, "красным Верденом". Считался гениальным стратегом, не знающим поражений, действительно умел с легкостью оценивать обстановку и принимать стремительные и на удивление верные решения, и вскоре само появление барона Врангеля давало павшим духом бойцам белой армии надежду на победу — под предводительством Врангеля просто невозможно было проиграть! Огромного роста, статный, стройный, затянутый в черную черкеску, с лихо заломленной папахой, очень энергичный и самоуверенный, Врангель действительно был великолепен и представлял собой идеальный, почти что книжный или театральный образ военачальника. Встав во главе истерзанной, деморализованной бесчисленными поражениями армии Деникина, Петр Николаевич Врангель в течение нескольких недель смог не только дисциплинировать "добровольцев", но и придать им веру в некий благополучный исход всего происходящего. И под его командованием эта самая совсем недавно разбитая армия ворвалась на просторы Северной Таврии, с легкостью сметая на своем пути превосходящие ее силы красных. Корниловцы, оказавшись под начальством Врангеля, тоже воспряли духом и отличились в боях у Перекопа — Скоблин тогда слег с брюшным тифом, и на посту командующего полком его заменил Пашкевич.
