Наблюдательные подводники обратили внимание на интересное совпадение фамилий в этом экипаже, отражающих иерархическую подчиненность их владельцев: командир корабля — Авдеев, а старший матрос — Авдиёнок.
«15 ноября 1979 г.
Автобиография в 4-х экземплярах.
Заполнить таблицу учета тренировок по следующим показателям: общее количество тренировок; командир; СПК (старший помощник командира подводной лодки); СПК БУ (старший помощник командира по боевому управлению подводной лодки); ВО (вахтенный офицер подводной лодки); торпедный расчет».
Посетив учебный центр, я из журнала учета сделал выписки о количестве произведенных тренировок.
Экипаж А. И. Колодина:
командир — 6;
СПК — 6;
СПК БУ — 3;
вахтенные офицеры — 6;
торпедный расчет — 4.
Экипаж Г. М. Щербатюка:
командир — 1;
торпедный расчет — 1.
Экипаж Н. М. Зверева (бывший командир В. А. Шпирко):
командир — 4;
СПК — 1;
СПК БУ — 1;
торпедный расчет — 2.
Экипаж А. В. Авдеева:
командир — 5;
торпедный расчет — 3.
Экипаж О. Г. Чефонова:
командир — 3.
Худо-бедно, но все наличествующие экипажи, хоть их и отвлекали на различного рода работы, наряды и прочие мероприятия, регулярно посещали кабинет торпедной стрельбы, где проводили тренировки командирского состава и торпедных расчетов. Точно не помню, за какой период здесь представлены сведения, думаю, что за неделю.
Рождение Филиппа
В ноябре 1979 года родился сын Филипп. Условия для ухода за ребенком в пос. Тихоокеанском были не самые лучшие, поэтому через несколько месяцев жена с ним улетела в Минск. Филиппу было менее полугода, когда он на самолете преодолел расстояние в десять тысяч километров. И так получилось, что после этого ни сына, ни жены я не видел больше года. Для моряков это не является из ряда вон выходящим фактом — просто кому как повезет. Хотя я сильно не переживал, так как на сей счет у меня была своя теория: чем дольше не видишь любимого человека, тем радостней потом встреча; и чем ближе разлука, тем больше ценишь каждый миг общения.
«30 ноября 1979 г.
Проверка экипажа В. В. Морозова.
Незадолго до этого в нашу дивизию прибыл с Камчатки экипаж ракетного подводного крейсера стратегического назначения такого же проекта «К-477» (в/ч 63921-I), которым командовал капитан 1-го ранга Виталий Васильевич Морозов. Командиром БЧ-3 там был капитан-лейтенант Александр Тимофеевич Матора, старшиной команды торпедистов мичман З. А. Кирасиров и старшие торпедисты мичман И. В. Якунин и старший матрос Ф. С. Хужаяхметов.
Понятно, что в первом отсеке находились отдельные элементы скарба и обмундирования членов экипажа. Поэтому проверки как таковой не было — убедился в том, что матчасть в порядке.
Экипаж как экипаж, естественно у офицеров и мичманов там нашлись знакомые однокашники и сослуживцы. Пошел обмен информацией. Я узнал, что на Камчатке ведро картошки, где она была привозной, стоило 20 рублей, а в Минске, где ее выращивали, не дороже одного рубля. А теперь, когда все везде привозное, цены везде одинаковы. Да еще и все в равной мере невкусное. Смех сквозь слезы! А с капитаном 1-го ранга Виталием Васильевичем Морозовым мне довелось встретиться осенью 2003 года в Санкт-Петербурге, где мы отмечали 25-ю годовщину образования 4-й флотилии атомных подводных лодок. После коллективной гулянки мы вчетвером — наш командир контр-адмирал Олег Герасимович Чефонов, его дочь Елена, Виталий Васильевич и я — зашли в кафешку, где еще накатили по соточке и хорошо посидели, поговорили «за жисть».
Позвонить А. М. Куксову: заказать кран и торпедовоз для выгрузки боевых изделий — в январе.
Отпечатать акт не секретный».
Позвонить В. С. Николаеву насчет 034.
Речь идет о большом торпедолове с бортовым номером «034».
Зимой в Приморье наступали морозы, которые усугублялись жестокими ветрами с моря. В доме отопление было малоэффективным, поэтому все жильцы грели квартиры отопительными приборами кустарного производства, далекими от совершенства, а тем более от ГОСТов. Когда мужья возвращались со службы, а в нашем доме практически все были флотскими, жены включали обогреватели и электрические плиты. Распределительный щит не выдерживал нагрузки и вырубал подачу электроэнергии. И тогда офицеры и мичманы, кто не был в море, собирались на первом этаже у электрощита и проводили консилиум. На «повестке дня» стояла одна и та же проблема: хроническая «болезнь» системы подачи электричества. Тут же изыскивались способы экстренной «реанимации» щитка и пытались осуществить саму реанимацию. Для этого использовали и нетрадиционные способы. На предохранитель размером с мужской кулак, который не выдерживал нагрузки и просто-напросто выходил из строя, каждый раз наматывали разнокалиберную проволоку или вместо него вставляли разные предметы вплоть до ложек. Одна такая ложка от нагрузки у нас на глазах раскалилась докрасна. Во время этих собраний у железного шкафа мы более-менее раззнакомились.
Вывод: Людей сближают не развлечения, а трудности, ибо развлечения ни к чему не ведут, а трудности, при их совместном преодолении, приводят к сплочению и победе.
Наш дом был довольно интересным объектом, думаю, им могли бы заинтересоваться и сталкеры. Внизу, в подвале, стояла вода, и никто и никогда не озабочивался ее откачкой. Наверху, на крыше дома, были установлены индивидуальные телеантенны, привязанные к бочкам или к чему-нибудь тяжелому. Когда начинался сильный ветер, я поднимался на крышу, где иногда встречал соседа, как и я, озабоченного наладкой изображения своего телевизора.
А в самом доме чего только не происходило. Основным поставщиком информации о событиях, происходивших в нашем доме, был мой сосед и сослуживец Николай Петрович Стулин. Окончив срочную службу на учебно-тренировочной станции (УТС), Николай получил звание мичмана и остался на сверхсрочную. Попробую перечислить без подробностей некоторые наиболее «выдающиеся» случаи, которые сохранились в моей памяти из той жизни:
обнаружение мертвого тела старшего лейтенанта на козырьке подъезда нашего дома;
ночная беготня голых девиц по коридору последнего, девятого, этажа; было бы странным, если бы там, где есть обилие молодых мужчин, не появились раздетые девицы;
застигнутый врасплох офицер, отправлявший свои сексуальные надобности с несовершеннолетними девицами в одной из квартир.
Случаи менее значительные, но не менее интересные по прошествии трех десятков лет в памяти просто не удержались.
